До и после заката. Олег Дольский
в разряд кретинов я тоже относить не спешил. Но в моей новой квартире происходило нечто невообразимое: новейший японский телевизор отказывался включаться.
– Может, слово какое-то волшебное надо сказать? – спросил Марат, продолжая внимательно читать инструкцию.
– Трах-тибидох-тибидох! – я хлопнул в ладоши, но экран телевизора продолжал оставаться чёрным.
Воистину говорится, что наш человек читает инструкции лишь тогда, когда что-то сломается. Алик уже вытаскивал из кармана тестер, я собирался звонить в магазин, и тут от вселенского позора нас избавил Марат, дошедший всё-таки до нужной строчки в инструкции.
Он заглянул под телевизор и нашёл там заветную кнопку. Чудные люди эти азиаты – расположили её там, где нормальный человек никогда не додумается её искать.
Комнату озарила яркая картинка. В дом пришёл праздник.
Теперь настал мой черёд проставляться.
– Так, ребята! – я хлопнул в ладоши. – Предлагаю пойти по такому случаю попить пива, «плазму» обмоем.
Гайсин был рад такому продолжению, он с самого начала знал, что в финале настройки телевизора будет попойка. Махеев же заспешил домой:
– Вы, ребята, давайте без меня. Мне капельницу ставить надо.
Мы с Маратом понимающе вздохнули, мол, очень жаль.
Ни Алик, ни его жена с двумя детьми не болели. Капельницу с разбавленной водой перекисью водорода он ставил себе ежедневно. Такая осознанная «наркомания» у Махеева началась с того момента, как он прочёл книгу профессора Неумывакина, пропагандирующего употребление перекиси водорода в различных видах для укрепления здоровья. Алик проникся этим учением и покупал эту копеечную жидкость коробками.
– Фармацевтам невыгодно рекламировать перекись, – оправдывал Алик своё увлечение. – Она же 5 рублей за флакон стоит. А она в натуре помогает. Я ей даже зубы чищу.
В подтверждение своих слов друг демонстрировал неистребимую желтоватость зубов.
Блажен, кто верует. Я тоже по себе знал, что перекись водорода – отличный антисептик, и при ангине полоскания весьма способствуют быстрому излечению. Но колоть себе раствор в вену было выше моего понимания.
Алик был экономный парень и не одобрял нашего с Маратом транжирства: зачем идти в кафе и тратить кровные заработанные на алкоголь, закуски и сомнительных девушек.
– Летом поедем в деревню, – предлагал мне Махеев. – Там у нас есть конкретные бабы, им даже пива не надо покупать, можно сразу на сеновал звать. Приедете с Маратом, потрахаетесь.
Двусмысленные словесные конструкции Алику можно было простить, русский язык для него был неродной. Мысли о девках на сеновале безусловно радовали, но мы привыкли к работе, волнующему соблазнению и женскому сопротивлению.
Во время одной посиделки за пивом я предложил Гайсину поехать к казанским проституткам, в нашем маленьком городе такие не водились, по крайней мере, официально.
– Мне это не интересно, – отвечал Марат. –