Житомир-Sur-Mer. Паломничество Негодяя. Владимир Д. Дьяченко
й издательской системе Ridero
Пролог
А теперь представь.
Наш город. Весна. Светлый полдень. Небольшая площадь в пучке узких улиц. Ты в белом сарафане. Ветер, вырвавшись на свободу из паутины переулков, заигрывает с твоим легким воздушным платьем. Обнимает твою фигуру то с одной стороны, то с другой. Увлекшись этой игрой, ветер высоко задирает подол твоего сарафана. Идеальная белизна белья. Ветру можно. Но разве мне кто-нибудь запретил?
Кольцо твоих рук выше кольца моих. Ладони на твоих бедрах. Опускаются ниже. Пальцы вслед за ветром цепляют подол сарафана. Я приподнимаю и еще раз открываю всему миру прикрытое лишь белым бельем и моими ладонями. Мягкими движениями скульптора, завершающего работу над сферами своего нового творения, как будто шлифую твои округлые совершенства. Карта теней на поверхностях меняет очертания с каждым нажимом пальцев.
Последнее касание, мои ладони покидают эту пару планет. Подхватив край подола, они скользят вверх к нашим головам, выше голов, над головами… Края задранного платья облачным непрозрачным воланом опускаются вниз, укрывая наши плечи. Мои и твои. И остаемся вдвоем. Только вдвоем, внутри купола твоего воздушного летнего платья. Посреди пространства, никому, кроме нас, неизвестного. Повелители только что созданных нами двух бесконечностей. Слитых, склеенных, смятых в одну! За пределами которой мира больше не существует. Чужих взглядов, чужих мыслей, чужого рокота, чужих мнений и переживаний! Не существует наших рук, ног, тел. Даже тех белых планет. Только наши лица, плечи, глаза, обрамления спутанных волос, целующиеся губы и не кончающиеся времена.
– Выйдешь за меня? – доносится до меня мой голос. Вопрос пролетел прямо из моих губ в твои.
Только не открывай глаза, только не открывай…
Потому что не город вокруг. Не весна. И не светлый полдень.
МКАД
Ночь. Двадцать два узла с половиной. Апрель. Четверть луны над морем. Мы столько знаем о «Титанике». Как он тонул, какие звуки изрыгало его инженерное нутро, как гибли люди. Знаем, какую музыку играли на палубе музыканты и на каком аккорде ее заглушил океан. А что в это время делал Айсберг? После того, как в него врезался чужеродный металлический монстр, перегруженный обреченными судьбами? Ведь он никуда не пропал. Не развалился, не утонул. Был где-то совсем рядом. Синяя ночь, апрель, четверть луны над холодным морем. Наблюдал трагедию? Или просто продолжил свой путь? Молча, с достоинством поплыл дальше. Не оглянувшись. Ноль внимания. Ноль эмоций. Ноль. Ни словом не упрекнув несчастный корабль, рожденный лежать на дне.
Хочу быть как тот Айсберг. Не швырять в стену посуду. Даже во время звонкой семейной ссоры. Куски стекла разлетаются по кухне острой насмешкой в поисках случайной крови. Да, флер опасности помогает разрядить обстановку, но… это не наше. Мы – семья с приметами интеллигентности, нам прилично молча жевать обиду. Жевать и глотать. Отходить в одиночестве. Сжигать нейроны небольшими партиями. Загонять обиду в печень, в легкие, в лабиринты кишок. Мы разбегаемся. Расстаемся на час, на вечер, до утра, до вечера следующего дня. Ее стиль – налеты на квартиры друзей, внезапные визиты к маме. Мой – нарезаю круги по МКАД.
У нее много подруг – часовен для ложной исповеди, несколько вариантов сочинить себе красивое оправдание. У меня выбор ограничен. По часовой или против. В надежде нарваться на такого же психа, с явными проблемами без особых причин. Убедительно придраться к тому, кто кого подрезал, чтобы дать ему или, какая разница, получить от него, по морде. И то, и другое лечит обиду одинаково быстро и качественно. После этой дорожной физиопроцедуры, побитый или победивший, я возвращаюсь домой. С новым настроем, новым отношением к жизни, новой честью, совестью и новой верой в лучшее будущее. Когда возникаешь на пороге с синяком во всю щеку или разбитой бровью, сразу находится чем заняться вместе. Прости, любимая, говорю. И любимая прощает. И никого не заботит, был ли кто-либо в чем-либо виноват.
МКАД – моя Дорога из Желтого Кирпича. Как и все, я несусь по ее замкнутым кругам к исполнению своих желаний. Даже когда стою в пробке. Узкая тропа, ведущая к благодати. И ничего, что она кольцо. Истина открылась еще Гераклиту: по одному и тому же кольцу МКАД не проедешь дважды.
Сегодня у меня как раз такая ночь. Ночь поиска целительных процедур. Прошлый раз все прошло как по маслу. Я попал на боксера. Реально подрезал его тачку. Подставился задним бампером справа. Он увернулся. Хорошая школа, обе ладони на кольце руля. Право-лево, мгновенно сотворил пару нужных сантиметров, и мы разошлись. Но дело не сделано, таких, как я, требуется учить. Он обогнал, мы встали цепью к обочине, друг за другом. Молча пошли навстречу. Он ударил сразу. Без трепа, без прелюдий – мы же не девочки. Бил на испуг, не на силу. Обычно это работает. Но я не обычный, того и ждал. Ответил прямым, как молотом. Это тоже работает. И он тоже ждал. Меня встретила отшлифованная двойка с уклоном. Мир качнулся и завалился на бок. Боксер пошел к своей машине куда-то вверх. Достал из багажника литровую бутыль воды и вылил всю мне на голову горизонтальной струей. Через пару