Всё это мара, мана, блазнь и морок…. Валерий Петрович Рогожин
дано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Не говори: «отчего это прежние дни были лучше нынешних?», потому что не от мудрости ты спрашиваешь об этом. (Еккл. 7. 10)
I
Заснеженная веток кутерьма,
Запутанность разбойных лабиринтов,
Где сотни лет хранит добычу флинтов
Извечный страж – египетская тьма…
За ветками притихших окон свет
Прикрытый, перекрашенный, согретый,
Уж гаснущий, но где-то недопетый,
Оставивший в случайных душах след…
И ветки те дрожат в кромешной тьме,
Зачеркивая яркие квадраты,
Как будто бы квадраты виноваты
В случившейся не вовремя зиме…
Под ветками прохожие идут,
Но не спешат разгадывать загадки…
У каждого задатки и закладки,
Свои дела и только свой маршрут…
Никто не остановится здесь вдруг,
Чтобы стоять, смотреть в чужие окна
Сквозь ветви, что как нервные волокна,
Изображают так корявый круг…
Неспешно вдаль ночная жизнь бежит,
И вечер преспокойно ночью станет,
Трамвай последний ночь звонком изранит,
А улицу от крупки всё першит…
А вот в квадратах окон всё не так!
Там жизнь другая, мир другой и люди…
И то, что было там, и то, что будет,
Поймет не всякий знающий мастак…
II
У нас жизнь горькая, всё топи да трясины,
Всё буераки, рытвины, канавы,
Да сухостой, да желтизна купавы,
Песок сыпучий, глина, ёлки, да осины…
И паутины маета, мотня по ветру,
Седые клочья серых прядей гривы,
Чужая пыль, как порохня с обрыва,
И километры по болотам, километры…
А иногда, и той-то нет, нет даже горькой…
Там жизни нет, но нету там и смерти!..
Лишь только нежить, нечисть, но не черти,
Все те, кто водится в болотах да под горкой…
Там леший, водяной да куляши оравой…
Шутник Аука да незрячий Листин
Не допускают никого до истин,
Ни прямо не пройти, ни слева и ни справа…
А дрекавац иль дрекавак – кто? зверь? иль птица?
А дивьи люди мор куют и оспу:
Одна рука, нога и глаз – всё просто!..
Всего по разу – так чему ж тогда дивиться!..
Еще шишимора живет, Кощей да Лихо…
А птиц немного, но бывают также…
То Алконост, то Гамаюн и даже
Из подземелья птица Сирин входит тихо…
Сюда приходят по указке, без подсказки…
Вот мара, мана, блазнь и морок, призрак…
Все разные, но есть единый признак:
Всё это наша старина и наши сказки…
У нас жизнь горькая, всё топи да трясины,
Всё буераки, рытвины, канавы,
Да сухостой, да желтизна купавы,
Песок сыпучий, глина, ёлки, да осины…
III
Я тебя потерял среди желтой хрустящей листвы,
Среди листьев кленовых, что лапами ноги хватают!..
И уже не сбежишь, хотя тут же виденье растает,
Но не пустят оковы из золота и синевы…
Здесь белесых туманов повисла молочная муть,
Укрывая проходы, где бродят угрюмо буканы,
Из берез и дождей в этом мире силки и капканы,
И живут здесь обман и подруга его баламуть…
Я тебя потерял в непролазном овраге сыром,
Позаросшем крапивой и сохлой травицей-дурманом…
Где лишь заячья кровь да кровавец еще для сакманов,
Где цветет лишь зазор, стыдоба да местами сором…
Чахнет терпкой черемухи горечью вяжущий куст,
Стонет в сырости девка, листы паутиной скрывая,
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно