Страсти по борзым. Повести и рассказы. Елена Дымченко
казалось, готов был вышибить дверь плечом, чтобы очутиться там, рядом с ними и разделить их радость. Свиреп же всё более и более убеждался в том, что этот праздник принесёт лично ему одни только неприятности. Он отошёл от двери и, забравшись в своё кресло, прикрыл глаза и затих.
Он уже не хотел знать, что там происходит, ему хотелось только одного, чтобы дверь ещё очень долго не открывалась, и то, что за ней происходит, вошло бы в его жизнь как можно позже.
Тем временем шум и толкотня из коридора переместились в дальнюю комнату и спустя некоторое время Ольга открыла дверь, чтобы выпустить узников из их недолгого заточения.
Смутьян стрелой вылетел в коридор и, возбуждённо со всё более возрастающим любопытством начал обнюхивать пол для того, чтобы выяснить в чём же дело. Идя по следу, он, наконец, уткнулся носом в закрытую дверь дальней комнаты.
Он остановился и, нетерпеливо переступая лапами, оглядываясь то и дело на хозяйку, стал просит пустить его туда, где, как он понял, находился сейчас источник всей этой суматохи.
Ольга, ласково ему улыбаясь, отрицательно покачала головой:
– Подожди, родной, пока туда нельзя.
Смутьян, настаивая, стал легонько толкать носом дверь, требуя пустить его сию же минуту, но Ольга была непреклонна. Вдруг из комнаты раздался какой-то звук. Смутьян насторожился и, склонив голову набок, вопросительно смотрел на дверь, как будто ждал от неё ответа, но она не отвечала.
Вдруг звук снова повторился. Это было уже чересчур для возбуждённых нервов Смутьяна и, не выдержав, он начал носиться кругами по узкому коридору, каждый раз упираясь носом в дверь, которую никак не хотели для него открывать. Наконец, утомившись от этой бестолковой и шумной беготни, он улёгся на пороге, давая понять, что всё равно, во что бы то ни стало дождётся и проникнет в эту запретную комнату и всё разузнает.
Свиреп же не двинулся с места, так и оставшись лежать в своём любимом кресле. Когда Ольга заглянула в комнату, удивлённая его отсутствием, он поспешно прикрыл веки, делая вид, что спит.
В его душе постепенно всё больше и больше нарастало раздражение к недостойному, на его взгляд, поведению Смутьяна и, вообще, всё это ему совсем не нравилось.
Через некоторое время Ольга позвала их обоих на кухню, чтобы покормить. Смутьян, на минуту задумавшись, всё-таки оставил свой пост, привлечённый вкусным запахом. Наскоро заглотнув свою порцию, он снова занял выжидательную позицию у закрытой двери.
Свиреп же не двинулся с места. Хотя голод давал о себе знать, ему не хотелось видеть сейчас никого. Плотнее прижав веки, он упрямо остался лежать на своём кресле. Ольга, несколько раз позвав его по имени, зашла в комнату и, присев и положив руку ему на спину, она, улыбаясь, попыталась заглянуть ему в глаза:
– Свиреп, ты что это бастуешь? Голодовку объявил, может быть, ты заболел? – она попыталась приподнять его голову, но он сопротивлялся,