Лента Мебиуса. Вионор Меретуков
палец утонет в тарелке с супом…
Уж лучше бы на войне перебило побольше врачей. Толку от них… Только и знают, что градусниками задницу буравить да потчевать слабительным по любому поводу…
Или поэты, вон их сколько развелось, не повернешься… И все сочиняют, сочиняют…
Глаза подкатят и, блея, читают свои вирши, слыша только себя… Воспользовались тем, что монарх из соображений экономии распустил цензурный комитет, и увлеклись новой, как им кажется, формой… Мыслей нет, одна форма… Да и прозаики не лучше. Соберутся стаей, это у них называется литературным клубом, и давай друг друга нахваливать. Ты, старик, гений… Да и ты тоже, старик, гений! Все сплошняком у них там гении… Талантом числиться у них как-то не принято… Тьфу! Пожалуй, надо бы опять учредить цензуру…
А театр?..
Если бы не трагедии Шекспира и спектакли по пьесам самого короля, театры пришлось бы закрыть…
Ах, уровень, уровень… Кстати, уровень общественного сознания должен поддерживать сам народ, причем лучшая его часть, лучшие люди… А какие сейчас люди? Не люди, так – людишки… Вообще, надо признать, приличный народ совсем перевелся… Осталась какая-то шушера…
Кроме того, понаехало в столицу несметное множество какого-то беспородного быдла из глубинки. В грудь себя бьют, мы, дескать, и есть настоящие аспероны! Свои правила завели, свой стиль… Дома каменные понастроили, с башенками… Ездят исключительно на «мерседесах». Этот сброд считает себя сливками общества, цветом нации… Ох-хо-хо…
Но больше всего бед, конечно, принесла война… А все предшественник его, папаша, старый дурень король Иероним Первый. Обожал повоевать!
Вот и навоевался. Народ который год одними сухарями питается. Хлеб печь некому! Всех истребила проклятая война… Не за кого выдать замуж красавицу дочь, принцессу Агнию. Да и соседи смотрят чертом. О Карле, короле Вагании и говорить нечего… Одна контрибуция… Да и тип он пренеприятный, этот Карл. Как ни позвонишь, отвечают – спит…
Другое дело король Нибелунгии, славный Манфред… Но как заманить этого осиянного Богом прожигателя жизни за пиршественный стол? Все изгадил проклятущий папаша, Иероним Первый, которому народ, не найдя в короле ни одной запоминающейся черты, кроме способности трахаться без передышки, дал прозвание Неутомимый…
«Как чумы боятся меня соседи. Думают, что я, король Асперонии Самсон Второй, такой же негодяй, каким был мой отец…» Король, ворча, переворачивается на другой бок.
А Манфред! Ах, какой он, по слухам, милейший человек и приятный собутыльник! Рассказывают, что и пить он мастер удивительный! А как божественно начинается у него утро! Пьет он, правда, только вино, но закусывает его с таким азартом, будто пьет водку.
Как пронется, серебряный поднос с вином и закусками уже тут как тут. Он безотлагательно два стакана – необходимо подчеркнуть: два! – вытянет, заест маринованной селедкой или ломтиком карпаччо с пармезаном, потом слуги отнесут его в паланкине – завел он у себя такой приятный обычай