Наука в курьезах. Истории о необычных открытиях. Светлана Зернес
до скучнее: защитить диплом, написать диссертацию, годами корпеть в какой-нибудь лаборатории. Второй менее надёжен, зато доступен каждому! Нужно прикорнуть, как Ньютон, под яблоней сорта «белый налив» или, как Архимед, приготовить ванну с душистой пеной и резиновой уточкой… Вдруг повезёт, и весь мир услышит ваше «эврика»? Но во втором варианте вам понадобится много удачи и его величество случай, он же курьёз.
А хотите маленькое открытие прямо сейчас? Оказывается, наука – это совсем не то, от чего клонит в сон. Науку делают люди, а люди – существа абсолютно непредсказуемые. Они допускают ошибки и весьма любят пошутить…
Бурбаки из Полдавии
Знаете ли вы, где находится Молдавия? Ну, разумеется, знаете. А Полдавия? Вопрос посложнее!
Скажу сразу: никакой Полдавии на свете не было и нет. А между тем несколько десятков лет назад в мире науки произвёл настоящий фурор талантливый математик, член Полдавской королевской академии наук по имени Никола Бурбаки.
Началось с того, что французские математические журналы, в серьёзности которых сомневаться не приходилось, опубликовали статьи некоего господина Бурбаки. Работы были не без оригинальности.
Дальше – больше: за подписью «Н. Бурбаки» начали появляться книжные тома. Один за другим они складывались в грандиозный фундаментальный трактат «Элементы математики». Уже с первых выпусков он был воспринят как сенсация, потому что автор, похоже, поставил перед собой какую-то недостижимую цель – собрать воедино и изложить на бумаге всю математическую науку! К тому же Бурбаки впервые «перевёл» математический язык на более понятный, да ещё снабдил каждый том инструкцией, какой подготовкой должен обладать читатель, чтобы всё написанное вообще понять.
Неудивительно, что такие книги быстро превратились в популярные учебники. И возник законный интерес: а кто же собственно такой этот умник? Как ни странно, никаких сведений об авторе найти не удавалось. Учёный не появлялся на симпозиумах, не читал лекций – его вообще будто бы не существовало.
Нелепую фамилию Бурбаки во Франции носили всего два человека: малоизвестный актёр-комик и генерал Шарль Дени Бурбаки, который во время франко-прусской войны вместе с остатками своей разбитой армии бежал в Швейцарию и пытался покончить жизнь самоубийством. Никаких родственных связей с новоявленным математиком у обоих не прослеживалось. Общественность терялась в догадках, рождались слухи и легенды. Но скоро началась война, и всем стало не до таинственного учёного.
После войны неожиданное упоминание о нём снова мелькнуло в прессе. Мол, профессор Бурбаки, бывший член Полдавской королевской академии трудится ныне в университете Нанси. Разговоры возобновились, но разнородные мнения всё больше начинали сводиться к одному: Николя Бурбаки – не человек. Точнее, не один человек, а целая группа!
Сам Бурбаки выходить из тени не желал, но давал всё новые поводы для слухов, словно ему (или им) нравилось морочить людям головы. В общество математиков пришло письмо, в котором он выражал своё горячее желание вступить в это общество. В ответ секретарь предложил Бурбаки единственно возможный вариант: принять его в качестве коллективного члена, что означало более дорогой членскими взнос. Математик был возмущён и продолжал яростно отстаивать право на свою «личность», так и не показываясь никому на глаза.
Тем, кто пытался его разоблачить, Бурбаки платил той же монетой. Как только в Британской энциклопедии появилась заметка редактора Ральфа Боса, где было сказано, что Бурбаки – это целая корпорация, гений тут же настрочил протестующее письмо. А потом и вовсе пустил слух, что сам Бос и есть личность вымышленная.
И всё же долго так продолжаться не могло… Картан, Шевалле, Кулон, Дельсарт, Дьёдонне, Мандельбройт, Эресманн, Вейль и другие – вот кто, как постепенно выяснилось, входил в группу, творившую под единым псевдонимом «Никола Бурбаки». Все они были молоды, полны энтузиазма и явно наделены неплохим чувством юмора. Их было то ли десять, то ли двадцать человек, точно неизвестно.
И всё равно Бурбаки в своих лучших традициях продолжали распространять о себе всякие небылицы. В Москве, на конгрессе математиков Дьёдонне обмолвился: «Я глубоко уважаю господина Бурбаки, но, к сожалению, не знаю его лично». Однако когда пришло время получать деньги за изданные на русском «Элементы математики», Дьёдонне размахивал бумагой, в которой Никола Бурбаки по-дружески доверял ему получение гонорара!
Несмотря на все мистификации, кое-какие подробности о группе всё же удалось разузнать. Для участия в ней едва ли не главным критерием было умение быстро и громко говорить по-французски (что, видимо, считалось необходимым для дискуссий). Единственный среди французов поляк Самуэль Эйленберг говорил на французском языке лучше, чем на родном.
Рукопись их книги рождалась в ожесточенных спорах. Каждый год «инициативная группа» собиралась в одном из уединённых курортных местечек Франции, запасаясь провизией и напитками, и заседала. Написанный том размножался автором и раздавался остальным Бурбаки, которые нещадно критиковали работу, в выражениях не стесняясь. В итоге появлялось ещё шесть-семь вариантов,