Реквием для Праматери. Сергей Лузин
и кладя руку на плечо. – Макс, познакомься с Алисой. – Макс смотрит на меня все так же угрюмо, неуверенно вскидывает дрожащую руку, я из вежливости отвечаю тем же. – Я уверен, вы еще найдете общий язык и сможете подружиться. Ну все, беги. – Мальчик почти радостно убегает из комнаты, я про себя облегченно вздыхаю. Бургомистр же продолжает смотреть на меня с улыбкой.
– Что ж, Алиса, я очень надеюсь, что ты достойно сможешь исполнить свое предназначение и принести спасение нашей великой нации, – говорит наконец он.
– Простите, герр бургомистр, – не выдерживаю я, – а в чем заключается это мое предназначение? Хоть вы можете мне это объяснить?
Улыбка медленно сползает с лица фон Класберга.
– Как, – поворачивается он к «родителям», – разве вы ей до сих пор не сообщили?
На Вилли с Хильдой смотреть смешно: оба съеживаются в комок, Хильда так вообще дрожит как осиновый лист, кутаясь в горностаевое манто.
– Поверьте, мы собирались, но… – лепечет она.
– Ну хорошо. – Бургомистр вновь смотрит на меня, теперь его лицо выглядит каким-то смущенным. – Понимаешь, Алиса, в нашем обществе у каждого имеется свое предназначение. Как бы тебе это объяснить?.. Словом, каждому ребенку, что рождается, уже определена дальнейшая судьба. Вот и тебе она уже назначена.
– Так в чем она заключается? – повторяю я.
– В том, чтобы создать крепкую и дружную семью, – словно бы нехотя выдавливает он из себя. – Собственно, в этом предназначение большинства женщин Великого Рейха, но ты особенная. Недаром тебя вырастили в Центре…
– Мы все ей объясним сами, герр бургомистр, – выходя вперед, заискивающе кланяется Вилли. – Уверяю вас, мы просто не успели…
– Хорошо-хорошо, я вам верю, – кивает бургомистр. – Ну тогда не смею вас здесь больше задерживать. Алиса, я надеюсь, мы с тобой еще увидимся. А теперь иди. Тебе, думаю, будет интересно посмотреть на праздничный фейерверк. – Он выдавливает из себя улыбку и поворачивается к своим людям, что-то говоря им. «Родители», не переставая лебезить перед ним, уводят меня прочь. По пути Вилли сердито отчитывает меня за то, что я своим вопросом о предназначении поставила их в неловкое положение перед таким человеком, Хильда сдавленно рыдает, я же просто молчу, не обращая на них никакого внимания.
Оказавшись внизу, я вижу то, что бургомистр назвал «праздничным фейерверком». Разноцветные всполохи с грохотом сверкают в черном небе, затмевая своим сиянием звезды, что особенно не нравится мне. Когда мы уже покидаем площадь, фейерверк заканчивается и всполохи гаснут, но некоторые из них почему-то остаются висеть в небе, словно бы приклеившись к нему. Я пытаюсь представить себе, как такое вообще возможно, как вдруг меня осеняет…
***
Спустя час я сижу на подоконнике в своей комнате, смотрю на город, который теперь выглядит мрачно и враждебно, на небо, которое предало меня окончательно. Хватит прозябать в неизведанности, пора выяснить все как есть. «Родители»