Белогвардейщина. Параллельная история Гражданской войны. Валерий Шамбаров
Тогда послевоенный мир мог бы перекраиваться за ее счет. Вожди Добровольческой армии собирались просить не милостыню, а долг. Долг, являвшийся в тот момент одним из главных капиталов разрушенной России. Вот и нужно было этот капитал сберечь.
После избрания атаманом Краснова Деникин и Алексеев встретились с ним в станице Манычской. Переговоры проходили туго и неприятно для обеих сторон. О подчинении донской армии Деникину не могло быть и речи: казакам опасно было иметь антигерманского военачальника по соседству с германскими дивизиями. Краснов предложил Деникину наступать на Царицын, передав ему при этом в подчинение войска Нижне-Чирского и Великокняжеского районов. На первый взгляд план сулил богатые перспективы, выводя белых к волнующейся Саратовской губернии, позволяя получить царицынские артиллерийские заводы, военные склады, открывая путь к Дутову и уральским казакам. Но по многим соображениям он был неприемлем. И по стратегическим – из-за 200-тысячного скопления Красной армии на Северном Кавказе, оставлять которое в тылу было нельзя. И по техническим – Добровольческая армия нуждалась в отдыхе и переформировании после Ледяного похода. В ней было много кубанцев, настроенных освобождать родные края. Нарушение обещания вернуться, данного им Деникиным, могло сказаться отрицательно. Сказывались и политические факторы: Краснов лавировал, пытался играть «и нашим и вашим», В результате было неясно – для чего брать Царицын? Для освобождения России или для расширения границ новоявленного казачьего государства? Для соединения с Дутовым и союзниками? Или расчищая дорогу на Волгу немцам, чтобы они создали свой форпост на фланге союзнического Восточного фронта? Содействовать тому, чтобы немцы на Волге встретили чехословаков? Учитывая эти факторы, Деникин и Алексеев отказались от похода на Царицын. Следующий удар они наметили на Кубань, когда армия наберется сил.
Но отмахнуться от добровольцев Краснов тоже не мог. Это была закаленная, испытанная боевая сила, в отличие от неорганизованных и расплывчатых повстанческих отрядов. Деникинцам симпатизировала значительная часть донского офицерства. Порвать с ними значило бы усилить оппозицию Краснову, и без того образовавшуюся из-за «германской ориентации». Кроме того, деятели казачьих кругов были себе на уме – сегодня под боком немцы, а завтра? Нужно было и на другой вариант приберечь козырную карту. В результате совещания выработались отношения, что-то вроде союзнических Дон и Добровольческая армия не лезли во внутренние дела друг друга. Деникинцы оставались на Дону, прикрывая его с юга и юго-востока. В Ростове и Новочеркасске расположились их госпитали, лазареты, вербовочные бюро. Дон обязался по мере возможностей снабжать Деникина оружием и боеприпасами, выделил заем в 6 млн. рублей.
Вообще же, особенно после писем Краснова к Вильгельму, взаимоотношения установились неважные. Старались не встречаться. Атаман общался с Деникиным, Алексеевым и Лукомским только по