Идущие навстречу. На перепутье. Мария Борисовна Хайкина
на нее и думал, насколько она преданное существо. Понимаешь, она не видела от меня ничего хорошего и продолжала любить. Она пронесла свое чувство через годы разлуки. Я видел перед собой эти огромные черные глаза, бездонные как омуты, и мне казалось, что меня туда затягивает …. Помню еще, мне все хотелось потрогать черный завиток, что упал ей на лоб… Потом помню, мы подымаемся по лестнице, она держит свечу, а я иду следом… Помню еще ощущение перил под ладонью, они были какие-то тяжелые… или это я был слишком тяжел… Потом… Потом уже ничего не помню. Кажется, я много выпил в тот вечер… Не помню… Ты же знаешь, обычно я умерен в вине, но в тот раз… был один бокал, потом еще, потом… Нет, это уже стерлось из памяти. А потом помню уже утро, наше пробуждение рядом… и ужас от того, что произошло.
Теперь он избегал взгляда матери, он уткнулся глазами в пол, и перед его внутренним взором стояла Элиса, просящая и дающая роскошная женщина, такая, какой он увидел ее этой ночью.
– А Элиса? – спросила Эрейна после продолжительного молчания. – О ней ты подумал? Ведь ты же ее обесчестил.
Хорвин вскинул голову.
– Элиса, – повторил он, и впервые за этот вечер в голосе его прозвучал гнев. – Вот уж к кому я не испытываю жалости!
Он встретился глазами с матерью:
– Она сама стремилась к этому. Она боролась за такой исход с того момента, как ступила на порог нашего дома. Она получила то, что хотела. – Мать продолжала укоризненно смотреть на него. Он выдержал ее взгляд. – И все-таки, мама, я прошу об одном. Пусть происшедшее останется известным только нам. Пусть ничего не выходит за пределы нашей семьи. Как бы я ни относился к Элисе, я не хочу, чтобы ее имя смешивали с грязью.
…
Элиса гляделась в зеркало. Ей нравились эти утренние прихорашивания, нравилось любоваться своим отражением, перебирать украшения, следить, как каждый новый штрих придает ей привлекательности. Еще больше она любила горделивое осознание своего успеха, то ощущение торжества, что наступает после одержанной победы. Все-таки, думала она, машинально накручивая свой длинный локон на палец, чтобы завоевывать мужчин, одной красоты недостаточно. Нужна настойчивость, нужна находчивость, а нередко и терпение. Приходится подбирать ключик к каждому в отдельности. Так было всегда, и так будет впредь.
Элиса не торопилась отойти от зеркала. Опершись подбородком о локти и задумчиво рассматривая себя в стекле, она вспоминала. Вот Пэгит, задиристый рыжеволосый крепыш. Его вниманием ей удалось завладеть на той прогулке. Пришлось для этого заставить свою лошадь понести. Это ее-то покладистую лошадку, которая слушалась каждого движения поводьев! Не так-то просто было это сделать. Зато какой переполох поднялся, когда Пэгит спасал ее, каким героем он сразу себя почувствовал, как легко было потом высказывая ему благодарность, добиваться от него все новых и новых знаков внимания. А Тэльон, этот молчаливый независимый верзила. Она притворилась, что совсем не умеет играть в пикет, он учил ее, и как им было весело, когда она делала