Идущие навстречу. На перепутье. Мария Борисовна Хайкина
в этот мир, и поэтому и его матери не стало в этом мире места.
Хорвин почувствовал, как Эрейна тихонько сжала его плечо:
– Тебе лучше сейчас выйти.
– Мама, я не могу оставить ее в таком состоянии!
– Ей тяжело сейчас тебя видеть, – сказала его мать мягко. – Нужно время, чтобы она смогла придти в себя. Находясь рядом, ты только причиняешь ей лишние страдания.
Покоряясь, он поднялся с колен. Госпожа Эрейна склонилась над ровининой постелью.
Полчаса спустя она нашла Хорвина у окна в соседнем покое. В глазах его тяжелыми волнами переливалась ненависть. Мать стала рядом.
– Я убью ее!
– Кого? – спросила госпожа Эрейна осторожно.
– Эту мерзавку Элису!
– Ты считаешь, это поможет горю? – голос матери звучал строго.
– Она мне заплатит за все!
– Ты тоже принимал участие в произошедшем, – напомнила она.
Хорвин судорожно стиснул оконную раму.
– Да, принимал… Но если бы ни она… Если бы ни ее непрекращающиеся домогательства… Я так и знал, я с самого начала знал, что ее присутствие обернется бедою!
Взяв сына за плечи, Эрейна заставила его развернуться и посмотреть ей в глаза.
– Беда уже случилась, здесь ничего не поделаешь. Важно, чтобы не произошло еще большей беды.
Строгий взгляд матери заставил его сникнуть. Он закрыл руками лицо.
– Что мне делать?! Скажи, мама, что мне делать?!
– Прежде всего, тебе нужно привести свои нервы в порядок. Довольно того состояния, в котором находится Ровина, не хватало еще, чтобы заниматься пришлось и тобой. – Внимая хорошо знакомому мягкому голосу, Хорвин начал приходить в себя. – Сейчас я узнаю, можем ли мы забрать твою жену, а когда она будет уже дома, сделаем все, чтобы к ней вернулись силы. А дальнейшее подскажет сама жизнь.
Глава XI
Ровина молчала. Теперь Хорвин видел ее только такой. Со страдальческими складками вокруг сделавшихся темными глаз, с потухшим взглядом, она хранила неизменное молчание. Он знал, что с другими она не была такой. Она разговаривала с госпожой Эрейной, не уклонялась от долгих бесед с доктором Фроданом, их семейным врачом, пока господин Котомак, приехавший после известия об исчезновении дочери, находился в их доме, Ровина виделась с ним ежедневно. И только присутствие мужа она переносила с болезненным напряжением. Когда Хорвин пытался приблизиться к ней, она будто замирала. Сжавшись, она смотрела в сторону и никак не отвечала на все попытки с ней объясниться.
Всегда тяжело переносивший любое напряжение в отношениях, слишком эмоциональный, чтобы уметь при этом сохранять душевное равновесие, Хорвин тоже стал стремиться к уединению. Теперь он также старался избегать Ровины, как и она его. В их общем доме они жили врозь.
Уходя утром на службу (после возвращения Ровины домой мать вынудила его вернуться к работе), приходя домой вечером, в одиночестве сидя за обедом, затворяясь в собственной комнате, Хорвин ждал. Ждал перемен. Ждал какого-нибудь