Вики Оболенская. Исчезнувшая. Юнна Чупринина
какая облачность нас не сможет разделить…»
Когда Николай Оболенский писал эти строки, его жены уже восемь месяцев не было в живых. Участницу Сопротивления княгиню Веру, которую знакомые звали Вики, арестовали и казнили в берлинской тюрьме Плётцензее. Ей едва исполнилось тридцать три. Николай Александрович узнает об этом только через год, но от ошеломленного потерей вдовца всю правду утаят и тогда. Смерть Вики даже по реалиям военного времени была слишком страшной.
…Видимо, подобные браки действительно заключаются на небесах. Русские эмигранты, они познакомились и поженились в Париже. Отец Вики, статский советник Аполлон Макаров, до революции занимал пост бакинского вице-губернатора. В 1920 году, когда в Азербайджан вступила Красная армия, семье удалось бежать во Францию.
Первое время девятилетняя Вера с матерью и теткой жили в пансионе некой мадам Дарзан: комнаты там сдавали только женщинам с детьми. Аполлон Аполлонович поселился отдельно, а вскоре и вовсе уплыл за океан в поисках лучшей доли. Перед отъездом взял с дочери обещание заботиться о матери, пока он не сможет их забрать. А еще попросил каждый год дарить от него Вере Алексеевне на именины букет роз… Вики просьбу исполняла. Но в Нью-Йорке Макаров смог устроиться только на спичечную фабрику, и когда денежные переводы от него задерживались, девушка, покупая цветы, добавляла из своих сбережений. С матерью и теткой они жили до войны в небольшом доме с садом в парижском предместье. Однако связь с семейством бывший статский советник не прерывал, и после того как следы его единственной дочери оборвутся, примется ее разыскивать.
Когда реальную историю Веры Оболенской уже невозможно было представить без героической финальной точки, о ней вспоминали друзья юности. Одной из них стала Мария Сергеевна Станиславская – дочь однокашника Аполлона Аполлоновича по петербургскому училищу правоведения. Однажды Макаров якобы поделился с ним семейной тайной: мол, на самом деле Вики – незаконнорожденная дочь высокопоставленного, чуть ли не приближенного к русскому трону лица, которую удочерили в младенчестве.
В пользу этой версии говорила непохожесть Вики на мать. В отличие от приземистой неулыбчивой Веры Алексеевны дочь была стройной, жизнерадостной и легкой на подъем. Все, кто ее знал, твердили: она была обворожительна. Оказавшись в Париже еще девочкой, будущая княгиня впитала обе культуры и легко заводила дружбу как с соотечественниками, так и с французами. Ее любили дети и животные. При этом девушка оказалась способной, обладала удивительной памятью и схватывала все на лету.
Впрочем, учеба ее совсем не волновала. Юная особа получила дворянское воспитание, беседу поддержать умела, и не на одном языке: этого оказалось более чем достаточно для флирта и танцев на эмигрантских балах. Строгостью нрава Вики не славилась, и многие считали ее чересчур легкомысленной, не замечая глубины характера. Одно время Макарова входила в компанию молодого русского аристократа, получившего богатое наследство. Страдавших от невзгод и безденежья соотечественников шокировало решение юноши «пожить по-человечески» – иными словами, все промотать, – а затем покончить с собой. Череда дней, проведенных в парижских кабаре и загородных ресторанах, закончилась обещанным выстрелом. Вики провожала приятеля на кладбище.
Светская жизнь и поклонники, конечно, скрашивали бедственное существование, но на руках у Вики оставались мать с теткой, поэтому она устроилась манекенщицей и, наверное, могла бы повторить слова известной в Париже тридцатых годов модели Марии Аверьино: «Я содержала всю семью и зарабатывала для родителей. В то время многие русские девушки, если были молоды, не слишком худы или уродливы, шли в «манекены».
Вики была высокого роста, но этого не требовалось: подиумов пока не придумали. Само демонстрирование одежды не считалось чем-то престижным. Еще в двадцатых сатирик и тоже эмигрант Валентин Горянский остроумничал:
У манекенши Наташи,
Маленькой мидинетки,
Праздники редки.
Целые дни Наташа
Как рыбка в сетке:
Повернитесь, Наташа!
Пройдитесь, Наташа!
Примерьте, Наташа!
Праздники редки,
Горькая чаша —
Жизнь мидинетки…
Однако привычное до сих пор представление, что модель – хорошенькая барышня невеликого ума и низкого происхождения, вскоре осталось в прошлом. Салонные «манекены», или cadette du cabine, не только демонстрировали наряды, но и должны были поддерживать беседу, рассказывать клиенткам о моделях. Вышколенные русские аристократки – статные, говорящие на нескольких европейских языках, частенько с громким титулом, быстро завоевывали модный Париж. К тридцатым годам каждая третья модель оказывалась русской: именно их образ стал эталонным для женщины ар-нуво.
В парижских салонах, на обложках журналов и на приемах (была такая специализация – «светские модели») блистали внучка Александра II Натали Палей, которой приписывали роман с Эрихом Марией Ремарком, Тея Бобрикова, открывшая собственное ателье «Катрин Парель», где одевались французские дивы Мишель Морган и Лиз