Анна Пескова. Тест на женственность. Мария Черницына

      Целеустремленностью я – в маму, и если хочу чего-то достичь, не жалею себя, забываю, что маленькая, хрупкая и многого в обычной жизни страшусь. Раз надо пробить стену, я ее пробью. Мне нравится фраза несгибаемой Коко Шанель: «Все в наших руках, поэтому их нельзя опускать».

      Я поняла это еще в детстве, когда пришлось отстаивать право быть самой собой. Родители отдали меня в школу с углубленным изучением французского, считавшуюся лучшей в Челябинске, где мы жили. Я не была хулиганкой, не дерзила, старательно училась, с нарядами не экспериментировала, но, как ни странно, уже в начальных классах ощущала в школе враждебность. Может, как ни дико это звучит, причина неприязни крылась в какой-то женской ревности со стороны… первой учительницы? Однажды она, остановив меня на перемене и оглядев мои кудри, вдруг громко сказала: «Пескова, у тебя волосы секутся». Зачем говорить такие вещи восьмилетнему ребенку? Настраивать одноклассников уже не было нужды – ребята меня стали недолюбливать и долгие годы следовали учительской установке.

      Параллельно я серьезно занималась музыкой – это оказалось еще одной причиной школьных проблем: всякая активность вне уроков не приветствовалась и неприязнь следующего преподавателя вылилась теперь в то, что мне ни за что ставили в журнал двойки по химии.

      А дальше вызвали на педсовет, решили устроить судилище, припомнив вдруг, что в младших классах я приходила на уроки без сменной обуви. Мама кинулась на защиту как тигрица, дошла до представителя президента, и звонок «сверху» привел педагогов в чувство. До сих пор недоумеваю, за какие грехи меня травили все школьные годы? Но несмотря ни на что, я доучилась и не думая капитулировать. А вот младшую сестру Сашу оттуда забрали – в семье уже появилась возможность отдать ее в платную школу.

      Сколько себя помню, родители вкладывались в наше с сестрой воспитание по максимуму, из того интересного и развивающего, что возможно было найти в рабочем городе Челябинске, мы попробовали все.

      В три недели от роду мама решила закалять меня дома в ванне и в бассейне поликлиники. По методике каждую неделю полагалось понижать температуру воды на полградуса. Она аккуратно следовала рекомендациям, и в конце концов из крана потекла только холодная вода. Мама с гордостью рассказала о достижениях дочери на контрольном приеме у инструктора, и тот ахнул: «Заморозить ребенка хотите?!» Оказалось, понижать градус требовалось лишь до определенной отметки, а маму не предупредили. Но закаливание пошло на пользу: в детстве не помню никаких болячек и простуд, в три года без страха прыгала в ластах с вышки в холодное озеро и спокойно переплывала его вместе с отцом.

      Папа – инженер по профессии и фотограф по призванию, каждое лето делал наши с сестренкой портреты в венках из полевых цветов. Так сложилась целая «летопись» цветочного взросления…

      В детстве я обожала выступать: влезала на стул и, изображая звезду, пела с «микрофоном», приспособив под него обеденную ложку. Повзрослев, в музыкальной школе узнала, какова цена аплодисментов: мама по первой профессии – преподаватель по классу фортепиано, и пока сверстники резвились на улице, мы с ней по четыре часа в день сидели за инструментом. Но нелегкие занятия приносили удовольствие – особенно если балконная дверь открыта и весь двор слышит твое музицирование. Какой же «почти звездой» я себя чувствовала, когда спускалась после урока погулять!