Вера Дряннова, Мария Габрилович. Наша Майя. Ирина Зайчик
е. Майин отец ушел на фронт, а мама с детьми и нянечкой отправились в эвакуацию в Иркутск. Последнее письмо с фронта пришло летом 1941-го. Григорий Игнатьевич писал: «Передай сыночку Женечке, Валечке и Майечке, что в лесах часто вижу белочек, которые ловко перепрыгивают с одного дерева на другое, и когда придется возвращаться домой, поймаю и привезу хорошенькую белочку с орешками…» Но семья так и не дождалась отца – он пропал без вести. Мама с детьми после эвакуации поехала в Краматорск к родителям.
Там она устроилась в столовую, где платили сущие копейки. Сама еще могла что-то поесть на работе, но дома ждали голодные дети. Однажды мама намотала на голое тело кусок раскатанного теста, спрятала под одеждой. Хотя и знала, что работниц на выходе тщательно обыскивают контролеры, за хищение продуктов могли даже расстрелять. К счастью, ей повезло.
Большая семья ютилась в маленьком домике. Но из-за постоянной нужды одну комнатку пришлось сдать инженеру Анатолию Алексеевичу Турутину, приехавшему из Нижнего Новгорода восстанавливать производство. Настоящий русский мужик с двумя высшими образованиями влюбился в маму. В 1947 году она вышла за него замуж, а через два года родилась я. Майя очень ревновала маму ко мне и была настроена против ее нового мужа. Она, несмотря ни на что, продолжала ждать родного отца. Мне кажется, сестра пронесла неприязнь к отчиму до конца. При том, что он помогал Майе, когда она училась в институте, высылал деньги.
Как потом выяснилось, и мама продолжала ждать своего первого мужа. Я была подростком, когда нашла среди ее бумаг заявление в какую-то инстанцию: «Прошу оказать содействие в поисках моего мужа Булгакова Григория Игнатьевича…»
– А вдруг он найдется? Чудеса бывают. И что тогда делать? – поинтересовалась я.
– Ничего. Лишь бы живой был. Поселится у Майи…
Где-то в середине шестидесятых сестра приехала в Краматорск и рассказала удивительную историю. К ней, уже известной актрисе, пришел генерал и сказал, что ее отец только что умер за границей, где все это время был агентом советской разведки. Не знаю, правда это или фантазия Майи, но версия выглядит вполне правдоподобной. Во-первых, Григорий Булгаков был офицером НКВД, а во-вторых, всем его детям это ведомство вплоть до совершеннолетия выплачивало деньги. Свой рассказ сестра завершила так: «Я знала, что он не погиб…»
В фильме своего первого мужа Анатолия Ниточкина «Роса» Майя, как мне кажется, сыграла нашу маму. Ее героиня ждет любимого человека с фронта: «А вы Ивана моего не видели? Нажарила, напарила, жду-жду, а его все нет…» Я не могу без слез смотреть в эти лучистые – на весь экран – глаза, полные боли…
Сестра уехала по республиканскому направлению в Москву, учиться во ВГИКе, как раз в тот год, когда я родилась. Ее однокурсницами стали настоящие красавицы – Изольда Извицкая, Руфина Нифонтова, Татьяна Конюхова. А вот саму Майю трудно было назвать хорошенькой. Она даже слово это терпеть не могла и произносила его с издевкой: «холесенькая». Полноватая, широкобедрая, с длинными темными косами, закрепленными сзади бубликом, сестра казалась неловкой и с трудом справлялась с заданиями на занятиях по сценическому движению. Но села на диету, похудела и вскоре стала лихой танцоркой.
Когда девчонки только начинали крутить платонические романы, у сестры уже все было по-взрослому! Татьяна Конюхова рассказывала, как однажды в раздевалке заметила на шее Майи синяк.
– Ой, что это у тебя такое? Ты бы шарфиком прикрылась.
– Ты не понимаешь! Это же стра-а-асть…
У «страсти» имелось имя – Анатолий Ниточкин, он был высоким брюнетом с серо-голубыми глазами, учился на операторском факультете. Новость о том, что у Булгаковой скоро свадьба, стала для ее подруг громом среди ясного неба: мало того что такого красавца отхватила, так еще и первая на курсе замуж выскочила!
Летом Майя написала маме, что везет в Краматорск мужа знакомиться, и попросила приготовить ее любимые вареники с вишней. Приехала веселая компания москвичей, поселилась у нас дома, и начались песни и пляски до утра. Майя, любившая находиться в центре внимания, была заводилой.
Мы с мамой тоже приезжали в гости к Майе и Толе. Они жили в двадцатиметровой комнате у метро «Автозаводская». Отец Анатолия работал на шарикоподшипниковом заводе, от которого ему и дали жилье. Комната была поделена платяным шкафом на две половины. На той, что с окном, располагался Ниточкин-старший, на темной – молодые с ребенком. Зина родилась в 1956-м, когда ее родители учились на последнем курсе, свое имя получила в честь свекрови.
Толины родители были в разводе. Зинаида Михайловна – очень красивая, представительная женщина – занимала должность главного редактора журнала «Советская женщина». Ее новый муж был известным военным фотокорреспондентом. Мы ходили к ним в гости, нас очень тепло принимали.
Но жизнь молодоженов была трудной: коммунальная кухня, крошечный закуток за шкафом, отсутствие денег. У Майи от переживаний пропало молоко. И тогда решили отдать дочку нашей маме в Краматорск. Мы увезли ее, когда той исполнилось всего четыре месяца.
В дипломном спектакле сестра играла на украинском языке. В зрительном зале