Я верю. Александр Лапин

      © Лапин А. А., 2020

      Вместо предисловия

      Как и большинство людей моего возраста, родившихся в коммунистическую эпоху в СССР, я был воспитан атеистом.

      Так что, когда матушка окрестила меня в станичной церкви, я не особо радовался этому. И всегда, когда выходил на улицу, старался снять и спрятать крестик, который она заставляла меня носить. Ибо пионерский галстук и этот атрибут никак не могли совмещаться ни в моей голове, ни на моей шее.

      Жизнь шла по накатанной колее: школа, профтехучилище, армия, работа на стройке, университет, женитьба, дети. Обычная жизнь. Обычная судьба. Если бы не одно обстоятельство.

      С детства я увлекался чтением исторической литературы. И постоянно находился в духовном поиске. Как и всякий более-менее образованный человек того времени, зачитывался Владимиром Леви, Иваном Ефремовым, Даниилом Андреевым, Сергеем Булгаковым, Николаем Рерихом…

      Можно сказать, духовно рос, но в рамках материализма.

      Но, видимо, в жизни каждого ищущего наступает такой момент, когда исчерпывается ресурс безрелигиозного развития. Перед ним в полный рост встают вопросы, на которые невозможно ответить, следуя обычной логике. А она проста – родился, женился, нарожал детей. Ел, пил, спал. Сдох. Закопали.

      Тридцать восемь лет – это тот рубеж, после которого для меня открылась новая жизнь, а вместе с нею и новая судьба. Казалось тогда, что вместе с этим возрастом пришло и ощущение тупика. Такое, как будто ты вырос до потолка. И дальше расти некуда. Надо либо пробить этот потолок. Либо смириться. Но тому, кто ищет правды, Господь всегда идёт навстречу.

      В тот день я взволнованно перечитывал книгу известного польского писателя Генрика Сенкевича о первых христианах «Камо грядеши». Сцену, где христианин по имени Урс борется с огромным разъярённым туром.

      Человек, движимый несокрушимой верой, голыми руками останавливает животное и побеждает зло, воплощённое в нём.

      «Верую!» – читаю я в книге. И в этот миг чувствую, словно молния пронзает всё моё существо. Тело бьётся будто в лихорадке, а в душе поднимается такая волна любви, нежности и жалости к людям, какой я никогда не испытывал за всю жизнь.

      А потом приходит покой и радость. И вера в то, что есть Бог, без воли которого ничего не произойдёт.

      Стремясь понять себя, понять, в какой мир я попал, стал искать духовную литературу. Библия, Евангелие, жития святых, деяния апостолов, комментарии Отцов Церкви – эти книги стали моими спутниками на долгие годы.

      Всё интересно алчущему света духу.

      Круг чтения постепенно расширялся. Я мог сравнивать, анализировать, знакомиться с другими учениями. (В атеистическом воспитании, оказывается, тоже есть преимущество: свобода от догм, которые мешают воспринять религиозный опыт других народов.)

      Изучение постулатов буддизма, иудаизма, ислама, даосизма, синтоизма, знакомство с жизнью Христа, Мухаммеда, Будды, Конфуция, великих даосов, мудрецов и философов, сравнение их подходов к миру, к жизни всё больше убеждали меня в том, что при всех различиях в их учениях есть общее зерно, единые нравственные критерии.

      Но, с другой стороны, в душе моей нарастала неудовлетворённость. Потому что ни одна из существующих религиозных систем сегодня не даёт современному человеку, живущему напряжённой, интенсивной жизнью, такого нужного ему умиротворения, покоя, гармонии с миром и Богом. В каждой из них осталось много архаичного, того, что не соответствует времени и нашему внутреннему миру. Ибо у нас накопилось сегодня столько вопросов, жизнь поставила такие проблемы, на которые они уже не могут дать полного и исчерпывающего ответа.

      И всё же, может быть, я и остановился бы в своих поисках. Удовлетворился бы проповедями христианства или сурами Корана, если бы не время и не обстоятельства, в которых проходил этот духовный марафон.

      К тому времени я прошёл все ступени провинциальной журналистики и стал собственным корреспондентом газеты «Комсомольская правда» в Казахстане. Начиналась перестройка. Наступала эпоха гласности. В республиках забродили национальные движения.

      Работа в центральной газете, да ещё в такое время, требовала исключительного напряжения сил. Статьи на национальные темы (а Казахстан был первой республикой, где в 1986 году состоялись массовые волнения) вызвали неоднозначную реакцию. Так что в 1990 году я был вынужден выехать в Россию.

      В одночасье было утрачено всё: друзья, социальный статус, жильё. Инфляция съела все сбережения.

      Пришлось фактически начать жизнь сначала.

      Что такое бизнес с нуля в эпоху, когда рушится государство, меняется общественный строй? Бизнес, не имеющий никакой материальной опоры, кроме твоего собственного энтузиазма? Это адский труд, сверхнапряжение нервов, в буквальном смысле слова борьба за жизнь. И при этом надо