Акулы из стали. Ноябрь. Эдуард Овечкин
вился, не напомнишь? А, точно! На несправедливости. Я же не потому, что просто копытами искры секу, я же по делу! Понимаешь? Я же не случайный на флоте человек! Я карьеру инженера на заводе, как его там, не помню, который выпускает эти… которые по рельсам еще, ну… а, – вагоны же, тьфу ты, – отринул на корню ради флота! С батей, знаешь, спорили: иди, говорит, в техникум, я тебя к себе мастером и сразу на заочку, а потом на мое место пойдешь – и все, считай, жизнь в кармане у тебя! А я же с детства, с детства самого – вот таким вот еще был, сопли рукавами вытирал, а уже чувствовал, что не мое это, – ну не мое, и все тут! Романтики хотелось, вот этого вот всего: черного с золотым, белых перчаток, брызг соленых, ветров, женщин! Не, ну женщин не с самого детства хотелось, а потом уже… Короче, ты меня понимаешь. Да, согласен – надо было в минеры идти, а не в электрики, тут я промахнулся мальца. Брызги есть, но не те, не те… Электролит не в счет – кто же о брызгах электролита мечтает, да? Ну так и я о чем! Но все равно, знаешь, надо же кому-то и это! Ну не могут же все быть минерами – сам посуди, приходишь на корабль, а там одни минеры! И что? И все: пьянство, разврат и картежные игры в избытке. А вот в море чтоб выйти, так это разве что под веслами. А тут мы – электрики! На нас же все и держится, чего тут, правильно? Чуть что – все к нам же! И я, знаешь, на хорошем счету был, карьеру планировал уже, думал – инженером в автономку схожу и командиром группы сделают… Ну ладно, вакансии нет, схожу еще в одну: тогда-то уж точно! А тут перед самой автономкой присылают этих двух лейтенантов: один пьяница, а второй – пьяница. И, блядь, после автономки начинаются подвижки, и одного, вот этого, который пьяница, назначают командиром группы вместо меня! Нет, ну где это видано? Ты возмущен? Вот и я тогда, знаешь, вспылил прямо. Как есть психанул, хоть на меня это совсем не похоже. Но прямо вот не выдержал. Рапорт даже написал, да. Разберитесь, мол, что это за кумовство такое, заместо справедливого распределения благ. И ответили мне знаешь что? Вот смеяться сейчас будешь, я тебе гарантирую: ты, говорят, на своем месте инженера больно уж хорош, а до командира надо бы тебе еще подрасти над собой, ведь у тебя то турбогенераторы падают, то срач в отсеке и сифилис в трюме. Нет, ты слышал, да – турбогенераторы падают! А у кого не падают?! Нет, ты мне скажи – у кого не падают? Нет, скажи! А я тебе сам скажу – кто не поднимает, у того и не падают! Ну упал раз, ну так что, бля? Ладно, три раза. Случаются и такие случайности, да, ну так что теперь? Сифилис в трюме! Не ну ты слышал! А в седьмом трюм вы видели? Был ты в трюме седьмого у нас? Ну. Видел же, что там творится! Потом, конечно, успокоился я, взял себя в руки. Остыл. Отношения похолодели, само собой. Пришлось подогревать, и сейчас вот тоже, видишь, подогреваем, ну нормально уже все. Ладно, куда я тороплюсь, правильно? Подожду. Просто комбатом не сделают из инженеров, конечно, а я и намного выше мечу. Нет, ну а что? Тринадцать морей омывают Россию – ты знал? А вот. И что – места мне там нигде не найдется? Найдется еще как! А в групманы хотелось, да. Оклад там побольше, но не принципиально, не то чтобы прямо совсем. Можно жену же на работу отправить, для наполнения семейного бюджета, а то чего она? Пусть из декретного только выйдет. Хотя она тоже начинает: давай может второго сразу? Да подожди, говорю, давай этого хоть в садик отдадим! Я-то детей люблю, да, особенно сам процесс, но на службе, бывает, умотаешься в ноль, домой приползешь, а тебе: «Сходи с Ванечкой погулять!» Блин, Лена, а ты что весь день делала, а? Ну убралась, ну наготовила, постирала и в магазин сходила, это понятно. А делала-то что, а? А тут двое. И оба маленькие. Это же… Не, говорю, давай пока того… предохраняться. Как мы их с тобой, двоих-то? Маленьких… да. Обиделась. Ну ладно, понятно, что ей еще делать – заняться-то нечем, вот сидит и обижается. Не понимает. Никто почти меня не понимает… Ты вот только, да, хоть вот поговорю тут. Выговорюсь. Легче глядишь и станет. А и нет, так и что с того – что нам, привыкать, правильно? Что мы, легких путей когда искали? Ты-то искал небось, признавайся? Да ладно, чего там, говори уж как есть – я же тебе видишь как на духу все выкладываю. А я-то вот – нет. Где трудно – там и я. Сразу и без предварительных ласк. Надо концы тягать? Говно вопрос! Солярку грузить – вообще, что чаю стакан хлопнуть! И ездят все, понимаешь? Пользуются. Ну пусть, что мне, зато уважают! Не, ну что ты головой машешь – точно тебе говорю: уважают! А карьера что – карьера подождет, куда мне спешить? Я еще бурки за икону не скоро собираюсь закидывать: мне цыганка нагадала девяносто шесть лет и даже денег не взяла, так что, выходит, от души и подожду, ладно, не скисну… И второго рожу и третьего, глядишь. А там как пойдет! У Антоныча вон четверо, а посмотри на него: цветет и пахнет, да? Ну так и я о чем. А может и правда – второго? Не знаю, не знаю, ты вот меня не уговаривай – вам со стороны чего? А это ответственность же! И на меня в основном… Тут думать надо. Хотя вот Ванечка, знаешь, когда ручками вот так вот делает и улыбааается, так прямо хорошо на душе становится – у тебя дети-то есть? Надо, чтоб были! Дети – это цветы, понимаешь, не помню кто из классиков сказал, но был прав. Все с ними по-другому, я тебе говорю! И котлеты вкуснее, и жена… Блин, день рождения же у нее скоро, это же надо подарок какой придумать, а что тут придумаешь – «Военторг» и «Хозтовары». В прошлом году сковородку ей подарил – хорошую, дорогую. Обиделась, хотя старалась виду не показать, но я-то вижу… Не первый день, знаешь. Нет, ну а