Проклятые убийцы. Дарья Близнюк
«Фольксваген», то происходила настоящая катастрофа: Калигула срывался с места, как ужаленный, и, крича, нёсся в дом, где хватал топор и замирал у двери. Его преследовали. За ним охотились и вели наблюдение. Он не мог жить в постоянной тревоге, которая подложила вместо сердца тикающую бомбу. Калигуле требовались телохранители. Он нуждался в помощи. И так он попал в клуб анонимных убийц. Здесь ему не угрожали расплатой.
***
– Спасибо за то, что поделился своей историей, Калигула! – поддержали его все.
– Ты большой молодец, Калигула, – улыбнулся ему парень в голубой рубашке и коричневых брюках. Судя по беджу, он называл себя Сальери.
Сальери
Грущу и счастлив – это значит, что я люблю
– Поль Верлен
Мечтательный романтик Сальери был писателем. Вот уже полгода он трудился над шедевральным романом «Карантин». Молодой парень знал, что из-под его пера выходит сенсация. Что его образный язык покорит читательские сердца, а выбранная тема привлечёт любого.
«Когда во всех городах объявили режим самоизоляции, люди заперлись в квартирах, словно по улицам разгуливали зомби. Люди наращивали панцири. Укладывались в барокамеры. Каждый превращался в человека в футляре», – печатал Сальери.
«Простолюдины выбирались за покупками в одноразовых гигиенических масках, элита же приобретала махровые тканевые повязки, которые было можно постирать и использовать повторно», – печатал Сальери.
«Популярность Бродского возрастала вместе со статистикой заболевших», – печатал Сальери.
«Воздушные поцелуи пугали так же, как воздушные тревоги», – печатал Сальери.
«Казалось, весь мир обработан антисептиком», – печатал Сальери, не замечая своего дешёвого пафоса.
Но Сальери не гнался за популярностью. Он корпел над книгой совершенно по другой, более утончённой причине. Дело в том, что он полностью и бесповоротно влюбился в свою героиню…
Её звали Памелой. Памела ко всему относилась легкомысленно. Она не зависела от предрассудков. Она одна не поддавалась панике и вела себя достойно, словно ничего не происходило. Памела беззаботно бегала по утрам в парке, облачившись в фиолетовую олимпийку и спортивные чёрные шорты. Симпатичный хвостик, просунутый через кепку, забавно болтался из стороны в сторону, а дефис губ растягивался в тире улыбки. Девушка с умилением наблюдала за пушистыми столбиками сусликов, которые выбирались из своих нор погреться на солнышке и поноситься друг за дружкой. С детским восторгом она гонялась за бабочками и любовалась привольными пейзажами. Всё в ней дышало молодостью. Всё в ней наливалось свежестью и задором.
Сальери сутки напролёт следил за своей возлюбленной. Она сама нашёптывала ему нужные слова, которые высвечивались на мониторе. Все события в её жизни случались произвольно. Памела сама управляла Сальери, а не он управлял Памелой. И их нежный терпкий роман был невинней детских шалостей. Их любовь была чище и кристальней