Псовая охота. Олег Юрьевич Черемисин
провела на удалёнке, спать можно было хоть до обеда. Потом проверишь почту, привычно тиснешь несколько ответов по ничего не значащим вопросам. Активность клиентов около-нулевая, запросов нет, рекламу не размещают, новыми проектами не интересуются. И можно опять погрузиться в ничего не значащую ежедневную дрёму. Покормить Барсика. Окунуться в миры Дзена, Инстаграмма и ТикТока.
День, как назло, обещал стать самым жарким на этой неделе. «А ведь сегодня только среда» – обречённо пробормотала девушка и спустила ноги с кровати. Потянулась, нащупала под кроватью разношенные старые тапки. Шаркающей походкой побрела в ванную, пустила воду в раковину. Глядя на себя в зеркало красными, не выспавшимися глазами, Алёна морально ощутила давящее будущее раздражение начальницы: В такое непростое время, когда мировая экономика…. И наша фирма обеспечивает вам….. А вы позволяете себе….. Зажав за щекой зубную щётку, быстро сняла смартфон с блокировки и отбила на общий рабочий чат извинительное сообщение: на час-полтора опоздаю, Сорри. Добавив несколько грустных смайликов в конце, с тоской подумала, что полтора часа неизбежно превратятся в два с половиной.
Завтрак и макияж сразу мимо, до платформы бегом минут 20. Потом, напялив эту гнусную маску, час потеть в душном старом вагоне. Потом с Ярославского вокзала: на метро, до Перово. А там уже в офис: 10 минут пешком. И опять придётся выслушать о себе: какая она неорганизованная, непорядочная, непрофессиональная. Вот сама Эльвира Моисеевна не позволяет себе опоздать на три часа, а потом ещё и посметь не задержаться после работы. Чтобы наверстать упущенное, оплаченное фирмой время. Поддержать приходящих вовремя на работу коллег. И вообще, с завтрашнего дня Алёну ждёт штраф, если опоздания не прекратятся. Ты поняла меня, Соколова? Штраф!
Легко ей говорить, живёт в соседнем районе. Вышла из дома, машину завела и через 15 минут на работе. Всю дорогу из центра, против основного потока, никаких пробок. А мне из Ивантеевки каждый день к восьми утра добираться. Это же целая вечность, во сколько приходится вставать. И вечером приезжаешь, хорошо если к семи. Горький вздох вырвался сам собой, испачкав капельками зубной пасты зеркало в ванной: так и жизнь пройдёт, а мне ведь уже двадцать семь.
Алёна подняла на начальницу глаза, стараясь придать своему лицу максимально виноватое выражение.
– Да, Эльвира Моисеевна…больше не повториться…буду вставать раньше…у меня будильник сломался…да, конечно…смогу…
Вспомнилось мельком, как увязалась утром за ней какая-то облезлая шавка. Чем то она зацепила её, что ли. Может, дезодорант запахом раздражал. Или сумкой сильно размахивала. Почти до платформы провожала, зараза. Чуть за ногу не тяпнула.
Собак развели, откуда их столько взялось? Может, дачники выкидывают? Сами в Москве, на «самоизоляции», а питомцы сами по себе. Выживают как могут. До карантина ведь не было такого. Столько собак – вот точно не было. Прямо целыми стаями ходят, людей пугают. Не дай бог ведь покусают кого… Зазвонил телефон:
– Алле? Привет, Валь.
Валька из бухгалтерии. Прикольный парень, даже мутить с ним пыталась как то. Без особого видимого результата, надо признать.
– Что? Счета без подписи? Сейчас зайду к Эльвире, подпишу.
Алёна плотно прижала трубку аппарата к подбородку, потом раздражённо бросила на рычаг. Фу, жарища какая. Подцепила влажную салфетку, обтёрла лицо и руки. На всём экономят. Надо хоть «служебку» на вентилятор подписать, а то спечёшься здесь до конца лета.
Опять без особой причины вспомнилась утренняя раздражённая собака. Подумалось, как ей то приходится жарко, в её шкуре.
Вечером, по дороге до дома, пройдя от платформы вдоль железнодорожного полотна в сторону Фрязино, Алёна опять увидела утреннюю знакомую. Псина, явно породистая, типа пуделя небольшого. Но какая-то неухоженная, грязная. Она лежала вдоль путей, в тени насыпи, и тяжело дышала, высунув язык. Бока с облезлой шерстью натужно поднимались, морда выражала крайнюю степень незаинтересованности в окружающем мире.
Летние вечера светлые, темнеет поздно. Девушка устало перебирала ногами по привычному маршруту. Спустилась с платформы и побрела по проложенной вдоль рельсового пути «дачной» дороге. Следующая электричка через час: успеет дойти до дома в тишине. Под ноги не глядела: в смартфоне прочитывались лента за лентой. Вот новый клип Бьёнсе, здесь подруги из техникума, вот покинувший её полтора года назад «жених» Женька: улыбается, негодяй. Шагнула мимо собачьей морды в сторону. Мельком взглянула: пёс вперил в неё немигающий взгляд, морда оскалена, глухой рык сквозь стиснутые клыки. Агрессивная какая-то, подумалось мимоходом: из-за жары что ли? Вспомнилась прочитанная недавно на работе статья какого-то доморощенного кинолога: если собака лает, это не угроза. Собаки так разговаривают. А вот если оскал, рычание, уши прижаты – это показатель готовности к нападению.
Больше моральных сил додумывать мысль не было. Алёна запнулась о крупный камень железнодорожной насыпи….. Машинально махнула телефоном в сторону оскаленной морды….
Псина вскинулась. Заливая округу заливистым лаем, ринулась на другую сторону рельсового пути. И пропала