Дом окон. Джон Лэнган
спорить – он уже вбил себе это в голову, и, на тот момент, у нас были дела поважнее, – но я подумывала о том, чтобы самой написать Теду. Роджер имел право быть услышанным. Но, сев за компьютер, я не знала, что писать. Не знала, с чего начать. «Здравствуй, пишет тебе женщина, ради которой твой отец бросил твою мать»? У меня никак не получалось объяснить произошедшее с точки зрения Роджера и при этом не искать оправданий своим поступкам. Понимаешь, я не хотела уподобляться Джоан. У меня до сих пор на компьютере лежит файл с названием «Письмо Теду». Но он так и остался пустым.
Пока Джоан вламывалась в мою квартиру, отправляла мне гневные письма, кричала в трубку оскорбления, все это время Тед отмалчивался. Когда я заговорила об этом с Роджером, он ответил, что молчание Теда говорит само за себя. Нанесенная Тедом горькая обида в нем еще не остыла. Он отложил ее в долгий ящик и старался о ней не думать, пока снова не возвращался и не обнаруживал, что эта обида со временем ничуть не померкла и не угасла. Тогда-то я осознала, какой глубокой она была. Утром, за чашкой кофе, я поняла, что он презирал своего сына. Страшно, когда родитель так относится к своему ребенку. Из всего, что Роджер мне нарассказывал, я сделала вывод, что Тед был и вполовину не так плох, как я в его возрасте, но мои родители никогда меня не презирали. По крайней мере, непохоже было, что они меня ненавидели. Если бы тогда было все по-другому – если бы эти чувства так и остались в этом ящике – я бы даже об этом не беспокоилась. Но тогда мне казалось, что я живу с человеком, который постоянно носит с собой заряженное ружье.
Как там говорил Чехов? Если в первой главе на стене висит ружье, то в третьей оно должно непременно выстрелить? Прямо про меня.
А потом была наша свадьба. Мы не планировали жениться. Он только что освободился от первого брака, а мне было достаточно и того, что каждое утро мы были рядом. Женитьба была ни к чему. Но потом оказалось, что я беременна. Мы испытывали судьбу: Роджер как-то не задумывался о презервативах, а я надеялась, что пронесет. Да, знаю, глупо. И неправильно. Это случилось уже после того, как развод завершился. Роджер отдал Джоан все – он хотел покончить с ней раз и навсегда, – все, кроме дома. Дом Бельведера – тот самый вопрос, из-за которого развод так затянулся. Как будто на его долю выпало недостаточно невзгод. Изначально Джоан хотела отсудить его себе; Роджер хотел его продать. Затем он передумал, а о продаже задумалась Джоан. Потом они оба решились продать дом, но не могли договориться, как поделить выручку. И так далее. Наконец, они достигли абсурдного, запутанного компромисса. На продажу выставляться дом не будет, его сдадут в аренду, а вырученные деньги разделят на три части: одна Роджеру, вторая – Джоан, а третья – на содержание дома. За год до этого я предложила то же самое решение, но стал ли он меня слушать? Конечно, нет.
Между тем, меня начинало подташнивать. Три дня я не могла спокойно съесть ничего, кроме соленых крекеров с водой; тогда-то я начала подозревать, что забеременела. Всю следующую неделю