Любовь в эпоху карантина. Наталья Павловна Новикова
своих пятидесяти с небольшим лет, несмотря на болезнь, выглядел весьма привлекательно –его густые светлые волосы обрели благородный оттенок седины, а яркие голубые глаза стали более задумчивыми и проницательными. До сих пор, где бы он ни появлялся, Ник выделялся своим почти двухметровым ростом, широкими плечами и по-прежнему юношеской улыбкой, открытой и доброй. В наше время не многие доживали до его возраста – спиртное, сигареты, стресс, промышленный смог и ужасающего качества еда – делали своё дело, медленно сводя в могилу тех, кто ещё застал докарантинные времена. А Ник, так уж сложилось, не имел привычки курить, да и выпивал крайне редко – его жизнерадостность с лихвой покрывала любые проблемы, причём он не был чужд и к бедам других людей, находя время, чтобы протянуть руку помощи. «Помирать нам рановато, есть у нас ещё дома дела…», – частенько напевал он когда-то популярные строчки, стоя на корме, глядя в лицо яростным волнам, поднимавшимся у горизонта. Двигателем этого человека, хоть уже немолодого, всегда была любовь… ко всему на свете – он любил саму жизнь, прогулки и песни, спорт и музыку, море и небо; решал математические задачки и придумывал новые технические обновления на досуге; а ещё…довольно часто вспоминал о ней.
Маргарита – немного старомодная, скромная и при этом неординарная, начинающая оперная певица – повстречалась как-то Николаю в годы юности. Это было в Большом театре Москвы, где ставилась любимая опера его мамы – «Трубадур» Верди (эх, сейчас он бы вздохнул с усмешкой, потому что нынче Верди казался неким древним объектом, вроде мумии или неандертальца). Нику было всего 18, он только что окончил морское училище в Москве и всей душой рвался в море, скорее бы на судно! А потому планировал покинуть родные края и улететь в Америку, чтобы под чужим флагом бороздить океаны, принося доход и славу своему судовладельцу. Но прежде, чем попытать счастья на других берегах, он обещал маме сводить её на эту ужасную (по мнению юного Николая) оперу. Почти три часа напряжённого молчания в зрительном зале, пёстрые костюмы, слёзы, казни и душераздирающие арии, от которых лопаются барабанные перепонки – всё, что запомнил юноша с прошлого своего визита в оперу, на «Бал-маскарад». Тот же самый Верди, который являлся автором обеих постановок, не внушал доверия и на этот раз… А уж это здание – сотни раз сгоревшее, перестраивающееся, и возвышавшееся прямо у стен кремля, такого уютного и родного, – напоминало ему строгого учителя, презрительно взиравшего свысока на каждого проходящего мимо. Это благоговение заядлых театралов, которые входили в немало пережившие стены театра, часами любовались скульптурой или смущённо бродили вокруг колонн – было ему всегда чуждо. «Это ведь не храм, и не кладбище, чтобы так свято беречь старые стены и бродить там в поисках смысла жизни», – рассуждал он, и каждый раз (кроме злосчастного «Бала-маскарада») предпочитал пойти на тренировку по хоккею, чем на оперу.
Но хоккейная карьера осталась позади, уступив место мореходству, весьма перспективному и прибыльному в далёком и невероятно счастливом (с сегодняшнего взгляда) 2017–ом году. И тогда же, перед отлётом в Хьюстон, он всё-таки пообещал маме сопровождать её в театре. А потом, в середине первого акта, внезапно очнувшись от состояния полудрёмы, он увидел Маргариту – она исполняла партию Инес, второстепенную и не такую уж яркую. Но для него эта девушка затмила даже Леонору, главную героиню, и остаток оперы он думал только о ней, не замечая ссор, споров и козней, наполнявших последующие действия. В антракте он сходил за цветами, и когда артисты выходили на бис, робко передал букет той самой девушке. В её зелёных глазах заиграли озорные искорки, какие бывают у лесного костра, и, принимая с благодарностью цветы, она протянула ему руку и шепнула: «Дождитесь меня в холле». Николай замер на мгновение, думая, что ему послышалось, но потом взял себя в руки и сказал маме, что он задержится, потому что повстречал тут одну знакомую. «Отлично, я как раз хочу провести вечер в компании подруг. Мы давно не пили чай в ЦУМе, и пирожные там восхитительные», – ответила мама, – «Если освободишься раньше, приходи, попьёшь с нами». «Конечно», – кивнул он, и радостно помчался в холл. Когда все уже почти разошлись, он стал задумчиво рассматривать интерьер, пытаясь отыскать в этих строгих чертах то вдохновение, которое питало любителей искусства. Он так и не нашёл его. Но внезапно взгляд его встретился с зеленоглазой незнакомкой. Вне сцены она выглядела совсем просто – свободно лежащие волосы, очки в толстой оправе, балетки, джинсы и полное отсутствие макияжа. Но что-то было в Маргарите особенное – то ли эти искры в глазах, то ли солнечный отсвет волос, то ли мелодичный смех, то ли … просто загадка. «Маргарита», – представилась она, – «Лучше просто Марго». «Николай», – ответил он, – «И лучше просто Ник». «Пойдёмте гулять по Москве, Ник», – сказала она, – «Этот вечер такой прекрасный». «С удовольствием, Марго», – согласился он, сам до конца не осознавая, что с ним происходит.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона,