ЗИС ИС МАЙ ЛАЙФ. Книга вторая. Людмила Германовна Шустова
дили баржи, но от тех времен осталась лишь красивая набережная с причалом, которую теперь использовали как лодочную станцию. Говорили, что река сильно обмелела, но мне она казалась широкой, красивой и очень родной.
Ряды мостиков, к которым по обеим сторонам были привязаны лодки, были похожи на раскрытый веер. За небольшую плату, оставив в залог паспорт, можно было взять напрокат большую деревянную лодку или легкую пластиковую – на один час, на два или даже на целый день. В выходной день прогулки по реке пользовались спросом, было много желающих и приходилось долго ждать, когда же освободится лодка.
Мы с мамой умели хитрить – устраивали себе выходной и брали лодку напрокат среди недели. В это время мы могли выбрать любую понравившуюся нам лодку – зеленую, красную или голубую, деревянную или легкую пластиковую. Течение реки было не сильным, и мы уплывали вниз по ней. Постепенно исчезали дома, которые стояли по берегам реки, затем мы проплывали под железнодорожным мостом. В этом месте река раздваивалась, появлялся приток с еще более медленным течением, и мы оказывались в удивительном месте.
Приток был не очень глубоким, поэтому здесь не плавали моторные лодки, и это добавляло какой-то загадочности происходящему. Берега реки были пологие, покрытые кустарником, деревьями, которые чередовались с песчаными пляжами в обрамлении диких желтых ирисов и камыша. По обе стороны от нас было много желтых кувшинок, чьи венчики поднимались над водой чуть выше, чем глянцевые, темно-зеленые овальные листья. Они словно парили в небе, в белоснежных облаках, которые отражались в прозрачной воде.
Желтый пляж, желтые ирисы, желтые кувшинки и ярко-желтое солнце – так много солнца! У Клода Моне получилась бы прекрасная монохромная картина. Разве может этот удивительный пляж сравниться с каким-то там пляжем в одноименном фильме с Леонардо Ди Каприо?
Мы располагались на одном из таких пляжей. Активная жизнь птичьих семейств с нашим появлением притихала, но вскоре они про нас забывали, а мы были хорошими соседями, умели слушать – и вскоре к птицам присоединялись кузнечики и лягушки, и получался, в общем-то, очень веселый концерт.
Мы лежали и загорали на моем любимом желтом покрывале, которое так много со мной попутешествовало. Можно было смотреть на облака и птиц, которые кружили высоко в небе. Вот бы так полетать! Я тогда еще не ходила в школу и не знала всех тонкостей физики, поэтому была уверена, что человек может летать, просто никто пока не смог придумать для него правильные крылья. Над этим надо подумать.
Извечный вопрос «Почему люди не летают, как птицы?» не давал мне покоя. А пока я наслаждалась полетом птиц и жевала бутерброд. Он был очень вкусный: черный хлеб, сыр, свежий огурец и, конечно же, краковская колбаса. Сочетание этих продуктов, их запах всегда будет меня отправлять на наш пляж, безо всякой машины времени. По-моему, в нашем городе продавалась только краковская колбаса, да и она была дефицитом. Мы жили в нескольких домах от продуктового магазина с большой вывеской «ГАСТРОНОМ». Весть о том, что привезли колбасу, долетала до нашего двора мгновенно.
– Краковскую привезли! – кричал кто-то из соседей, и из подъездов выходили люди с авоськами, спеша в магазин за колечком ароматной колбасы.
Мой папа не любил эту колбасу, потому что из-за нее он меня однажды потерял, по-настоящему. Это было нашей с ним тайной. Он рассказал мне эту историю, когда я училась уже в начальной школе, а так я этого помнить не могла. Это было зимой, мне было года два.
У папы очень сильно болел зуб, но это был выходной, поликлиника не работала, и нужно было потерпеть до понедельника. Наша соседка сообщила, что привезли краковскую колбасу.
– Герман, сходи за колбасой, заодно погуляешь с Милой.
Так мама пыталась отвлечь папу от больного зуба.
Меня одели, завернули в пуховый платок и уложили в санки. Санки были обычные, папа не спеша шел впереди и вез санки за веревочку. Зимы были снежные, тротуары чистились редко и плохо. Зуб болел нестерпимо, папа шел, опустив голову, и пытался спрятать щеку в воротник.
– Молодой человек, вы что-то потеряли.
Папа не сразу понял, что это обращаются к нему. После следующего окрика он оглянулся и увидел пустые санки, а вдалеке валялось что-то черное. Этим чем-то была я. На небольшом повороте я выпала из санок в сугроб, но не издала ни звука, потому что крепко спала. Зуб перестал болеть моментально. Он подбежал ко мне и увидел, что я даже не проснулась, а спала себе крепким сном на морозном воздухе, в сугробе. Он положил меня опять в санки и вернулся домой, а маме сказал, что колбаса закончилась и ему не хватило. С тех самых пор мама постоянно удивлялась, почему это папа вдруг разлюбил краковскую. Она так и не узнала нашу тайну.
Однажды я решила вернуться к вопросу о возможности человека летать – с полной уверенностью, что человечеству здорово повезло, что именно я занялась этой проблемой.
В нашем городе жил настоящий волшебник, благодаря которому я и воплотила свою мечту в жизнь. На городском рынке по выходным дням продавал свои волшебные изделия дядюшка Чао. Его появление в нашем городе я и сейчас считаю чудом. По национальности он