Серпантин. Лиза Мэй
овна была воспитателем в детском саду, отец Александр Федорович – механиком на заводе. Валентина Петровна была очень добрым и отзывчивым человеком. Она никогда не повышала голоса и даже на детские шалости дочери она никогда не сердилась. Рита помнила свою мать молодой и всегда улыбающейся, от нее всегда пахло ванилью и абсолютной любовью ко всему вокруг. В маленькой двухкомнатной хрущевке у Валентины Петровны всегда царил порядок и пахло вкусной выпечкой. Александр Федорович, великан с могучими руками и, по-детски забавными, кудряшками, просто обожал свою жену. Он буквально ею дышал. Все в семье Риты было пропитано любовью. Пока эту семью не разрушило горе.
Валентина Петровна умерла от рака, когда Рите было всего лишь пятнадцать лет. Александр Федорович не смог справиться с навалившимся на него горем и начал пить. Рита, будучи еще подростком, была предоставлена сама себе. Из атмосферы родительской любви и беззаботного детства она была выкинута в атмосферу отчужденности. В их доме больше уже не пахло ванилью. На смену пришел другой запах – серости, нищеты и перегара. Отец, погруженный в свое горе, перестал замечать присутствие дочери. Насущные потребности подрастающего ребенка его тоже нисколько не трогали. В школе Риту начали дразнить за изношенную одежду. На фоне пубертатного периода и растущего организма, который уже не помещался в старую одежду, Рита потихоньку начала закрываться в себе. Из открытого и доброжелательного ребенка она становилась все больше похожа на загнанного волчонка.
Продукты дома появлялись редко. Риту спасало то, что классная учительница выхлопотала для нее бесплатное питание в школе. Да соседка, Марья Кузьминична, божий одуванчик периодически угощала Риту чем-нибудь из выпечки. В обносках, с безмерной тоской в глазах, Рита производила впечатление бродяжки.
Поразительно, что органы опеки не заинтересовались ребенком, предоставленным, по сути, самому себе. Видимо, Риту спасла неспокойная экономическая ситуация в стране и госучреждения просто не хотели брать ответственность за еще одного, почти уже взрослого, человека. Ну, или Рите просто повезло не попасть в поле зрения этих самых органов опеки и попечительства.
Как это часто бывает, закрывшись от мира внешнего, она полностью погрузилась в свой внутренний мир. Рита любила представлять себя в хорошей одежде, как она приходит домой, а там ее ждут, переживают о ее успехах, и пахнет вкусной едой.
Как-то раз, проходя по городскому рынку, Рита разглядывала платья, представляя себя в них. Даже одежда, продающаяся на городском рынке, представлялась ей шикарной. Рите нравилось бродить среди рядов с одеждой, мечтая о своем гардеробе, полном красивых вещей. Это помогало ей отвлечься от мыслей о еде и о желудке, требующем этой самой еды. Стояла ранняя осень, “бабье лето”, но в этот день солнышко не было видно из-за хмурых облаков. И хотя еще было тепло, осень уже ощущалась серостью улиц и мелкой моросью. В такую погоду хочется побыстрее добраться до дома, выпить горячего чаю и съесть чего-нибудь вкусного и горячего. Но Рита точно знала, что дома ее не ждет горячий и вкусный обед, и даже чая в доме не было. Она старалась отогнать от себя мысли о пустоте дома, заменяя их мечтами о красивой и сытой жизни.
Она замечталась о новом платье, застыв у одного из прилавков.
– Девушка, хотите примерить это платье? – вопрос продавца вывел ее из оцепенения.
Мужчина, стоявший за прилавком, был ростом примерно с Риту, но широкий в плечах. А разрез его глаз и скулы явно говорили о том, что он был выходцем из ближней Азии. Он ничем особо не отличался от своих коллег по рынку. За каждым прилавком на этом рынке стоял азиат или азиатка.
– Эээ…. Нет, спасибо.
– Да ты не стесняйся. Если что понравилось, надо примерить. Размеры все есть.
И продавец, видимо рассмотрев в Рите не платежеспособность, потерял к ней всякий интерес. Пожав плечами, он отвернулся от нее и начал поправлять свой товар. Рита уже хотела уйти, но ее взгляд упал на пухлый кошелек, торчащий у продавца из заднего кармана брюк. В течении буквально пары секунд у Риты в голове пронесся вихрь мыслей, от которых ее буквально бросило в жар, а на лбу проступила испарина. И, даже не сообразив, что она делает, понимая лишь, что ее действия опережают мысли, Рита вытащила кошелек у продавца и бросилась бежать.
Сердце бешено колотилось, подгоняя ее все быстрее и быстрее. Ей казалось, что мужик, которого она обокрала, гонится за ней, крича ей в след проклятия. Лишь добежав до конца ряда, немного притормозив на повороте, она оглянулась и прислушалась к окружающим звукам. Как не странно, но погони никакой не было. И крики, которые она слышала, были лишь тех, кого она толкнула пока бежала.
Пытаясь унять, бешено бьющееся сердце, Рита старалась дальше идти, не привлекая внимание.
Лишь миновав ворота рынка и зайдя в ближайший двор, Рита решилась взглянуть на свою добычу. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что ее действительно никто не преследует, и никто на нее не смотрит, она достала из внутреннего кармана куртки тугой кошелек. В кошельке не было крупных купюр, но он был туго набит купюрами мелкого достоинства. И пускай сумма украденных Ритой денег была невелика, но для голодного ребенка