Жизнь в аду. Светлана Игоревна Лазарева
чем вообще не жить. Папа, видимо, останавливаться не собирался, потому что он всё ещё яростно бил меня, заставляя стонать от боли и плакать, и он, как будто и правда, был готов убить меня. И поэтому я уже из самых последних сил, надеясь, что получится остановить его, пока он меня не забил до смерти, закричал первое, что пришло в голову:
–Они у Вити! Деньги у Вити! Они у него! Я говорю правду!
И случилось невероятное. Папа остановился.
–Что ты говоришь? – поинтересовался он и наклонился ко мне поближе.
–Твои деньги у Вити, – сквозь слёзы проговорил я и всхлипнул. Мне даже не верилось, что он всё-таки остановился, но я был этому очень рад. – Они у него! Это точно!
–Кто такой Витя? – последовал очередной вопрос от папы.
–Мой одноклассник, – тихо ответил я и снова жалобно всхлипнул. С моих глаз продолжали течь слёзы, которые я просто не мог сдерживать. Голос мой предательски дрожал, но, чтобы ещё больше убедить папу в правдивости своих слов, я добавил: – Это он у меня их украл! Я это видел! – я, конечно, знал, что, когда снова встречусь с Витей, он меня непременно побьёт за то, что я его сдал, но лучше пусть он меня будет бить, чем папа. Ведь удары папы гораздо сильнее, чем Витины. И может хотя бы ему он отдаст деньги. А, если не отдаст, то мне точно конец, но я хотя бы смогу немного полежать спокойно перед тем, как папа меня убьёт.
–Вот это другое дело! – кивнул папа и улыбнулся. – Так и надо было сразу. А то надо все слова палкой из тебя выбивать в прямом смысле слова! – после этого папа выпрямился. – Но попробуешь ещё раз меня обмануть, и я тебя прибью! Понял меня?! – спросил напоследок папа, и я тут же закивал, боясь, что папа снова меня может ударить, а ведь у меня итак без этого каждая часть тела просто горела.
Только после этого папа кивнул, как бы веря мне, равнодушно перешагнул через меня и, кинув палку на пол, плюхнулся в кресло. Он, как ни в чём небывало, включил телевизор и, удобно усевшись, начал смотреть очередной фильм. Ему даже было неинтересно, как я, и могу ли я хотя бы подняться, а я даже пошевелиться не мог, ни то чтобы подняться. Мне казалось, что папа переломал мне все кости, но я понимал, что, если бы папа переломал мне кости, то боль была бы ещё сильнее. Папа уже однажды ломал мне рёбра, и эта боль была настолько ужасной и сильной, что я орал вплоть до того, пока меня не привезли в больницу и не вкололи мне обезболивающее. Тогда папа соврал, что я типа неудачно упал, и все ему поверили, а я говорить что-то не решился, потому что боялся, что, если мне не поверят и папа меня привезёт обратно домой, то дома мне опять крепко попадёт. Но хотя бы после этого случая папа около месяцев трёх меня не трогал и я мог спокойно лежать в своей комнате и наслаждаться тем, что меня никто не бьёт.
Сейчас же боль была не такой, как тогда. Да она была сильной, даже очень сильной… Мне было очень трудно её терпеть, и я даже не мог двигаться, но, скорее всего, я не мог двигаться из-за того, что у меня совсем не осталось сил. Вчера папа избил меня, сегодня одноклассники побили