Демоны кушают кашу. Тимофей Царенко
нтом. Или, что вероятнее, просто забыл о его существовании.
– Мистер Салех! Где ваши манеры? – молодой голос донесся от камина, перед которым сидел молодой человек в элегантном костюме-тройке. Он читал газету, а на столике рядом с ним стоял кофейник. Под кофейником горела небольшая свечка, распространяя по помещению запах сандала и корицы.
– Дык… Это… – громила аж растерялся.
– И кто там орет? На улице.
– Дык… Это… Швейцар? – совсем уже смутился большой человек.
– Вы что, убили беднягу и теперь он агонизирует? – продолжал допытываться щеголь. Острое, породистое лицо было гладко выбрито. Грива золотых волос рассыпалась по плечам. На тонком носу расположилось пенсне, которое молодой человек снял и уперся в собеседника внимательным взглядом голубых глаз.
– Нет, я ему кажется того… – Салех шмыгнул носом. – На ногу наступил… – закончил он, разглядывая уже свои ноги. Вернее одну. На месте левой ноги у него был массивный литой протез в форме совиной лапы. И, кажется, с растопыренных когтистых пальцев стекало что-то бурое.
Молодой человек зажмурил глаза и потер переносицу.
– Рей, я выкупил это кафе на вечер, и попросил швейцара отваживать посетителей и докладывать мне о визитерах, – Ричард тяжело вздохнул. – Это, черт возьми, просто-напросто неприлично! На кой черт вы покалечили бедолагу?
– Так я его не заметил, он же тщедушный, под ноги зачем-то кинулся… – громила смущенно шаркнул покалеченной ногой снимая с лакированного пакета тонкую стружку.
– В нем ведь добрых семь пудов! Рей, черт побери, идите, окажите помощь бедолаге и вызовете ему врача. А еще заплатите. И не как обычно, а четыре десятка золотых, минимум!
– А не жирно ли за отдавленную ногу? Он тут столько за пять лет не зарабатывает! – недовольно пробубнил мокрый здоровяк, впрочем, послушно шаря по карманам. – И у меня столько нет с собой! – закончил он не слишком логично.
– Я вам ссужу, и нет, не жирно! – щеголь повысил голос. – Во-первых, это с вашей стороны просто-напросто некрасиво. Человек честно выполнял свою работу. Во-вторых, в данный момент бедолага работал на меня! А я привык заботиться о своих людях. В-третьих, это создаст нужную репутацию. Люди будут знать, что мы караем только врагов империи, и даже если кто-то невинный от наших с вами действий пострадал, то он будет осыпан золотом.
На это Рей только недоверчиво хмыкнул и покосился на газету, что лежала на кофейном столике.
«Ричард Гринривер, седьмой сын графа Гринривера, Палач народов. Кто следующая жертва? Расследование» – гласил разворот газеты. Под надписью было фото самого молодого человека, что сейчас отчитывал здоровяка. На фото его лицо было искажено гримасой порока и ненависти. Впрочем, Салех знал, что Ричард тут всего лишь хотел чихнуть. Фото, кстати, Рей и делал. И в газету его отсылал. За очень солидное вознаграждение.
– Ну-ну! – не выдержал громила, его голос стал язвительным. – Ты едва ли не собственноручно утопил сорок тысяч человек, вождь которых принес до этого клятву вечного мира. Люди падают на колени и вымаливают милосердие при одном твоем виде!
– Если ситуацию нельзя исправить – это не значит, что ее нельзя улучшать, – философски пожал плечами Гринривер. – И да, мистер Салех, еще одно…
– Да? – громила обернулся уже в проеме.
– Если швейцар окажется настолько великодушным, что откажется принять компенсацию из уважения к вашему статусу, боевым наградам, чину лейтенанта в отставке, или заслугам перед империи… Я не пойму.
Рей Салех встретил взгляд льдисто-голубых глаз. И только тяжело вздохнул.
– Чаю мне закажи. С мятой, – добавил он напоследок.
Дверь захлопнулась, звякнув колокольчиком.
Бывший лейтенант вернулся через полчаса.
Промокший плащ он накинул на торчащие из стены рога, начисто игнорируя вешалку. Когда предмет интерьера жалобно скрипнул под весом предмета гардероба, а тот, в свою очередь, очень характерно лязгнул, стало понятно, что плотная прорезиненная ткань скрывает под собой минимум пуд стрелкового оружия.
– А теперь я вас внимательно слушаю! – Ричард проследил, чтобы гость наполнил огромный стакан из такого же огромного чайника.
Повисло молчание.
– Я это… ну… того…
– Мистер Салех, вы меня пугаете. Признаюсь, моя фантазия отказывает. Ни одной версии, что могло вас смутить? Так что я даже гадать не буду, – Гринривер был напряжен.
– Я это, с Региной поссорился… – наконец выдал громила, глубоко вздохнув.
– Вы изменили ей с корабельной пушкой? Решили сделать своим главным калибром что-то с меньшей отдачей? – голос молодого человека стал ехидным. Он заметно расслабился.
У Рея Салеха дома жила артефактная винтовка. Любой специалист легко мог идентифицировать плод сумрачного гения безымянного механика как переделанную зенитную пушку, что идет главным калибром на тяжелых десантных дирижаблях и служит для отстрела вражеских драконов