Прежде, чем их повесят. Джо Аберкромби
промахи. – Маг покрутил в руке ветхий посох. – Уроки истории надо знать назубок. Старые ошибки можно совершать только раз. – Он помолчал. – За исключением тех ситуаций, когда нет другого выбора.
Джезаль потер глаза и оглядел форум. Лекция, пожалуй, пошла бы на пользу кронпринцу Ладиславу. Хотя… вряд ли. Неужели вот для этого он, Джезаль, распрощался с мечтой о славе и возможном повышении, ради которых так усердствовал на службе? Неужели его оторвали от друзей лишь для того, чтобы он выслушивал унылые разглагольствования странного плешивого скитальца?
Погрустнев, он рассеянно уставился на трех солдат, шагающих через площадь, и вскоре понял, что те направляются прямиком к нему и Байязу. Еще две тройки солдат приближались к ним с других сторон.
У Джезаля пересохло в горле. Доспехи и оружие солдат, старомодные, но крепкие, не на шутку его встревожили: их явно не раз испытывали в бою. Фехтование – одно дело, а настоящая драка, где тебя могут серьезно ранить или даже убить, – совсем другое. Нет, разумеется, он не трусит! Просто слегка напрягся: когда на тебя с трех сторон наступают девять вооруженных мужчин, отрезав все пути к бегству, волнение естественно.
Байяз тоже их заметил.
– Кажется, нам подготовили теплую встречу.
Солдаты окружили их кольцом: лица непроницаемы, оружие крепко сжато. Джезаль, расправив плечи, напустил на себя грозный вид, однако смотреть в глаза подошедшим не стал и за эфесы клинков не взялся. Незачем их лишний раз нервировать, напрашиваясь на внезапный удар кинжалом.
– Вы Байяз, – сказал командир отряда, крупный мужчина в шлеме, увенчанном грязным красным пером.
– Это вопрос?
– Нет. Наш господин, наместник императора, Саламо Нарба, губернатор Халциса, приглашает вас во дворец на аудиенцию.
– Приглашает? – Маг обвел взглядом солдат, а затем, приподняв брови, посмотрел на Джезаля. – Думаю, отказываться грубо. Тем более что наместник прислал за нами почетный эскорт. Что ж, ведите.
Если хочешь рассказать о Логене Девятипалом, скажи, что все у него болело. Хромая, тяжело дыша, взмахивая руками, чтобы удержать равновесие, он медленно брел по разбитым булыжным мостовым; всякий раз, стоило ему опереться на больную ногу, его лицо искажала мученическая гримаса.
Брат Длинноногий, оглянувшись через плечо, ухмыльнулся при виде столь жалкого зрелища.
– Как твои раны, друг мой?
– Болят, – процедил Логен сквозь сжатые зубы.
– Думаю, ты терпел боль и похуже.
– Угу…
Старых шрамов у Логена и правда было не счесть. Боль преследовала его на протяжении всей сознательной жизни: времени на полное исцеление в перерывах между схватками не хватало. Первую серьезную рану пятнадцатилетнему Логену нанес шанка – рассек лицо, – однако деревенских девушек это не смутило, и они с прежним интересом посматривали на худощавого гладкокожего юношу. Он потрогал пальцем старый рубец. Вспомнил задымленную комнату, как