Прежде, чем их повесят. Джо Аберкромби
за мной, моими покоями и воротами Цитадели, чтобы нового наставника не постигла участь предшественника. Досадно будет, если я исчезну прежде, чем вы доведете до ума укрепления, правда, Виссбрук?
– Разумеется, наставник, – пробормотал генерал.
«Особого энтузиазма не заметно…»
– Работать должны все. В том числе и ваши солдаты.
– Не думаете же вы, что мои люди…
– Думаю. Каждый должен внести свою лепту. А кто недоволен, пусть проваливает в Адую. И там объясняет причины своего недовольства архилектору. – Глокта одарил Виссбрука беззубой улыбкой. – Незаменимых нет, генерал.
По розовому лицу Виссбрука градом катил пот. Твердый воротничок мундира потемнел от влаги.
– Разумеется, каждый должен внести свою лепту! Рвом займутся немедленно! – Он попытался слабо улыбнуться. – Я найду людей, наставник… но мне нужны деньги. За работу надо платить, даже туземцам. Мне нужны материалы, а подвозить их придется морем…
– Займите, сколько нужно для начала работ. Возьмите кредит. Обещайте все, что угодно, но ничего пока не выплачивайте. Его преосвященство пришлет деньги чуть позже.
«Надеюсь», – мысленно уточнил Глокта и продолжил:
– Каждое утро вы будете представлять мне отчет о том, как продвигаются дела.
– Есть каждое утро!
– Вам предстоит огромная работа, генерал. На вашем месте я бы приступил не мешкая.
Виссбрук помедлил, будто решая, отдать честь или нет, но в конце концов просто развернулся на каблуках и удалился.
«Интересно, что это? Уязвленное самолюбие вояки, вынужденного исполнять приказы штатского? Или досада, что его тщательно выстроенный план по продаже города гуркам летит по моей милости в тартарары?»
Витари спрыгнула с парапета на дорожку.
– Его преосвященство пришлет деньги чуть позже? Мечтать не вредно, – усмехнулась она и легкой прогулочной походкой зашагала прочь.
Глокта хмуро посмотрел ей вслед, затем перевел хмурый взгляд на холмы материка, затем – на Цитадель. Опасности… Кругом опасности… С одной стороны архилектор, с другой гурки, да еще неведомый предатель в компанию.
«Если я дотяну до вечера, это будет чудо».
Грязная забегаловка – так назвал бы подобное место неисправимый оптимист, хотя столь лестного названия оно едва ли заслуживало. То была вонючая лачуга с рухлядью-мебелью, испещренной застарелыми пятнами пота и свежими каплями расплесканного пойла. Наполовину вычерпанная помойная яма. Даже самый острый глаз не отличил бы обслугу от посетителей: все туземцы, все пьяны в стельку, все лежат, разморенные зноем и алкоголем. Посреди этого разора и спал беспробудным сном прославленный солдат удачи Никомо Коска.
Спал он сидя, откинувшись назад, так что передние ножки стула висели в воздухе, а спинка упиралась в закопченную стену. Облаченная в сапог нога покоилась на столе. Наверное, когда-то сапог был великолепен: блестящая черная стирийская кожа, золотая шпора, пряжки –