Дело о государственном перевороте. Игорь Владимирович Москвин
отдел ведёт только предварительные расследования, поскольку это нужно для пресечения;
– уголовный отдел производит расследования тяжких преступлений, как—то убийства, насилие и нападение на государственные учреждения, связанные с ограблениями и кражами.
Исполнение обязанностей Председателя возложить на полковника Игнатьева».
Ниже следовало распоряжение об освобождении из—под стражи генерала Корнилова из—за отсутствия в его сентябрьских действиях состава преступления и назначение Лавра Георгиевича товарищем Верховного Главнокомандующего с обширными полномочиями, в особенности по военным вопросам.
Кирпичников направился в архив, который после мартовских событий был перенесён в подвальное помещение, разбитое на несколько комнат, откуда вёл только один выход с двумя железными дверями. Тогда целый месяц приводили бумаги в порядок, часть сгорела, часть оказалось настолько испорченной, что не подлежала восстановлению, часть всё—таки сохранилась.
Вначале скрипнул замок, потом несмазанные петли. Аркадий Аркадьевич оказался в маленьком узком коридоре, из которого в архив выходила вторая дверь. С минуту начальник постоял, посмотрел на листок бумаги, на котором размашистым почерком написаны бандитские клички: Беляк, Мартын, Поручик, Сафрон.
Напротив первого прозвища шёл ряд фамилий: Белов, Беликов, Беляков, Белянкин, Белевский, Беляковский и троеточие.
«Можно долго гадать», – пронеслось в голове.
Кирпичников достал с полки первую порцию папок, фамилии уголовников начинались с буквы «б» и углубился в изучение.
Через несколько часов перед Кирпичниковым лежали восемь папок с именами, которые следовало проверить в первую очередь. На двух делах стояла фамилия Мартынов, ещё на двух Белов, по одному Беляков, Белых, Белкин и сверху лежало с надписью, сделанной мастерски, каллиграфическим подчерком, Сафронов. Кличка Поручик не встретилась ни разу.
Соседи, обеспокоенные тем, что дверь в квартиру Сидора Викетьевича Парамонова распахнута настежь и стоит зловещая тишина, режущая слух, вызвали представителей милиции, которая была образована в первых числах марта.
Участковый комиссар достал из кобуры пистолет и сделал знак не шуметь, скользнул в открытую дверь. Через несколько минут вышел назад. Лицо побелевшее, глаза навыкате и хватался за воротник кителя без знаков отличия.
Кивнул головой и осипшим голосом произнёс:
– Сыскную живо, там убийство, – больше добавить ничего не смог, только мотал головой и что—то губами шептал.
Телефон Бюро уголовного розыска не изменился с дофевральских времён, дежурный чиновник нёс службу, невзирая на изменившуюся власть, строй и войну. Сквозь треск услышал:
– Докладывает Кузовкин из второго участка Московской части.
– Дежурный по уголовному розыску Тимофеев.
– У нас семью вырезали.
– Адрес, – коротко сказал дежурный, зная, что много не узнать, лучше сразу