Красная помада. Маргарита Александровна Соседова
вшую, как прибывающий на станцию поезд, голову руками, но они лежали бревнышками по бокам обездвиженного тела, накрытого белой казенной простыней. Что происходит?!
Превозмогая боль, Гущина повернула голову вправо и увидела пожилую женщину на соседней кровати, а рядом с ней медицинский прибор, соединявший человека и машину проводами и шлангами. Бабушка не шевелилась и, по всей видимости, была в глубокой отключке.
«Это больница,» – догадалась Алиса, но никак не могла вспомнить, как здесь оказалась.
В палате кроме Гущиной и ее спящей соседки – никого. Алиса попыталась приподняться и представила, как с удовольствием свесит с кровати ноги и поболтает ими, разгоняя застывшую кровь, но не смогла пошевелиться. Тело позывы мозга игнорировало и, казалось, вообще существовало отдельно от хозяйки, во всяком случае от головы с шеей точно.
Алиса отвернулась от бабушки и уперлась взглядом в стену, выкрашенную в голубой цвет. Опущенные жалюзи на единственном окне не давали понять, какое за пределами больничной палаты время суток – день или ночь?
«Это просто сон, – решила Алиса. – Скоро я проснусь и побегу шуршать. Надо только встать!»
Боль в голове начала затихать и удаляться, веки налились свинцом, и Гущина провалилась в темную пропасть тяжелых сновидений, вызванных сильнодействующими лекарственными препаратами…
Когда Алиса снова открыла глаза, бабушка-соседка все еще лежала без движения, стена с окном были на месте, а гнетущая тишина давила на уши.
«Значит не сон,» – призналась Гущина сама себе и еще раз предприняла попытку соединить разум с телом. И снова не смогла этого сделать.
Пока она спала, рядом с кроватью появился стул, на котором, сложив руки на круглом пузике, дремала старшая сестра Нина.
«Она-то здесь что делает?!» – удивилась Алиса.
Увидеть подле себя первой именно Нинку, она никак не ожидала. Дело в том, что сестры уже несколько лет не общались. Причина разлада – унизительная и скандальная дележка отцовского гаража.
После смерти Василия Карповича дочерям осталось наследство – однокомнатная квартира и гараж. Мама сестер Варвара Петровна ушла в мир иной раньше мужа на восемь лет. Родители принципиально не составляли завещание и вообще были против таких буржуазных сделок.
– Вот помрем, все вам и достанется, – упрямо повторяла Варвара Петровна в последние годы своей жизни.
– Чтобы мы потом поубивали друг друга, – бурчала под нос склочная Нинка, лучшим другом которой был телевизор и бесконечные передачи про судебные тяжбы.
Когда пришло время, и сестры вступили в права наследниц, то в опустевшую квартиру родителей въехал единственный сын Нинки – Николай – большой, неуклюжий холостяк с высшим техническим образованием.
Алиса не препятствовала этому, тем более что у нее с мужем Виктором была просторная двухкомнатная квартира в девятиэтажном доме с видом на лес. Квартиру завещала Алисе бабушка по отцовской линии, за которой Гущина, будучи еще студенткой, ухаживала четыре года.
А у племянника жилья не было вовсе и в свои 37 он практически прирос к матери, словно чага к березе. После развода с мужем у Нинки осталась крохотная однушка, и делить столь незавидную жилплощадь пусть с обожаемым, но давно выросшим сыном, женщина устала. Хотелось элементарного простора и свежего воздуха. А вместо этого – бесконечные кружки да тарелки, оставленные в каждом углу после перекусов Николаши, коричневые круги на журнальном столике от им же пролитого кофе и мужские носки с трусами в стиральной машине.
Сын ютился на кухне, где у него имелся продавленный диванчик, а мать аки барыня спала на двуспальной кровати в единственной комнате. После похорон отца Нинка решительно заявила сестре, что Колька переедет в квартиру деда.
Дети Гущиной – дочь Катя и сын Алексей жили отдельно со своими семьями, поэтому Алиска согласилась. Не звери же – родня! И увалень Колька, как ни крути, племянник. Но когда Нинка засобиралась и половину гаража оттяпать, то тут младшая сестра взбунтовалась. Да, у Гущиных уже был гараж, но ведь Лешка с Катькой тоже внуки. Пускай и им что–то от дедов останется!
Продадут гараж, а деньги поделят.
– Вот еще! – заявила наглая Нинка. – Половина гаража моя по праву.
– По какому такому праву? – встрепенулась Алиска. – Ты ведь квартиру себе забрала.
– Я старшая дочь, – безапелляционно выдала сестра. – И мне папа половину гаража обещал!
Ни стыда, ни совести у этой Нинки! Варвара Петровна за глаза называла старшую дочь бульдозером, мол, такая и по головам пойдет не задумываясь, если надо.
Мирно сестры не договорились. Каждая стояла на своем, пришлось судиться. В конце концов, гараж все-таки продали, деньги поделили, благодаря чему родственные связи оборвались окончательно и бесповоротно…
Нинка открыла глаза и увидела,