Путь Тесея. Станислав Казимирович Росовецкий
крестьян. Все знают, что душа у нас в груди… И ты, моя дочь, позволяешь себе не слушаться?!
Эфра заплакала. И, плача, попросила:
– Чтобы я послушалась… Объясни мне, отец…
Царь Питфей остановился. Прикинул расстояние до табурета, однако предпочёл больше не садится. Принялся пояснять почти трезвым голосом, жестикулируя, будто выступал на городском собрании:
– Дочь должна слушать отца безоговорочно, потому что родитель дочери всегда добра желает… Пока я буду тебе объяснять, Эгею надоест ждать, и он заснёт сном младенца… Да ну, ладно. Я сумел разгадать прорицание Пифии, однако не буду растолковывать, каким именно приёмом: там есть непристойность. Главное, что первая же женщина, с которой он возляжет у нас в Аттике, родит славного героя. Вот ты и будешь ею. Прачка Эпифора по моему приказу присматривала за твоими одеждами, и она уже два года как доложила, что у тебя начались женские нездоровья. В общем, родить ты способна. Таков мой замысел.
– А почему бы этому старику, царю Эгею, – заинтересовалась внезапно Эфра, – не жениться сначала на мне?
– Да потому, дурочка, что он уже женат… Или мы в Персии живём?
– Поясни тогда, зачем нужно мне выдавать себя за твою наложницу?
Питфей снова принялся расхаживать по комнате. Заговорил уже не столь уверенным тоном:
– Царь Эгей никогда тебя не видел. Что бы ему делать в моём гинекее? А если он поймёт, что ты моя дочь, просто отошлёт тебя от своего ложа. Царь Эгей ведь человек честный и порядочный, он и не подумал бы оскорбить тебя, да и меня, своего давнего друга.
– Он не захотел бы меня оскорбить! – взвизгнула вдруг Эфра. – Ты сам это сказал! Так отчего же ты отдаёшь меня на позор, свою единственную дочь? И не стыдно тебе?
– Чего мне стыдиться? После того, как твой распрекрасный Беллерофонт разорвал помолвку, к тебе больше никто не посватался. Он был не так умён, как храбр и красив, и его последующая судьба показала, что не умеет уживаться с людьми. Уже и то скверно, что народ знал его под прозвищем «Убийца Беллера», а не под нареченным при рождении.
– Беллерофонт… Звучит очень красиво… – прошептала Эфра, вытирая рукавом слёзы.
– Вот-вот, а до значения слова «фонт» тебе и дела нет… Впрочем, я надеялся, что сумею воспитать его, как воспитал бы собственного сына. А после него никто не посватался – и знаешь, почему?
– Потому что я несчастная дурнушка, вот почему… – выкрикнула она, снова готовая заплакать.
– Да нет, не оговаривай себя, Эфра! Сложена ты хорошо, ручки-ножки маленькие… Однако женихам нет дела до твоей внешности, да и до возраста, правду сказать, тоже. Сыновей мне боги не дали, и царевич, женившийся на тебе, получил бы в конечном счёте моё царство. Но мне всего сорок пять, терпеть лет тридцать, пока я умру, ни у кого нет охоты. Кто же спорит, можно не ждать столько, а сжить меня со света или изгнать. Да только всем в Элладе известно, что я мудрец и, стало быть, не позволю себя устранить. Так что ребёнок от царя Эгея, пусть и внебрачный – это твой последний