Созвездие фаршированных рыб. Маргарита Южина
мы чудесно посидели, – чтобы ее поддержать, напропалую врала Эля – верная подруга именинницы. – И такие вкусные салатики были. Вот тот, с кальмарами, я обязательно себе дома сделаю. Ален, ты не запомнила, чего туда натолкали?
Алена – третья девица на выданье, которая так же, как и две другие, надеялась на шумное веселье или хотя бы на милое, волнительное знакомство, тоскливо пожала плечами:
– А чего запоминать… кальмаров и натолкали… Только я не слишком люблю, когда эти резиновые щупальца в тарелке… Но вообще-то, Дина, было все очень вкусно!
– Да чего там вкусно… Скукотища… – вздохнула именинница и тут же вспыхнула спичкой. – Вот вы мне скажите – какого черта этим мужикам надо, а?! Ведь мы такие красивые женщины – квартиры у всех имеются, деньги опять же сами в дом тащим, машины – тоже не вопрос! А в ресторане сегодня с нами из мужиков только заливной поросенок!
– Кстати, а мне он не совсем понравился, – просопела Алена. – Его, по-моему, не доготовили. Весь вечер перед нами лежал на блюде, как немой укор. Не представляю, как это люди еще собак едят?
– Эх, девчонки, – сладко потянулась Динка. – Я же вам говорю – надо в загранку подаваться! В Мексику какую-нибудь, в Испанию… На Кипр тоже можно, там сейчас такие пляжи, жара… А мужчины какие! Идешь по песочку, а они тебя взглядами так и сжигают, так и сжигают! Одними глазами раздевают! А у нас… все замороженные какие-то! Тут хоть из купальника выпрыгни!
– Ой, ну Динка! Ну что ты такое говоришь! – воскликнула Алена. – У нас тоже есть… которым кого-то раздеть одно удовольствие! Вот у меня, например, неделю назад с соседки шапку стянули, прямо возле самого подъезда! И ведь как ловко! Она не успела…
– Ой, молчи, Алена, опять страсти про напасти! – поморщилась Динка. – Нет, я вам, девочки, так скажу – на отдыхе, или там на природе, мужчины жуть до чего активизируются, прямо…
– Точно! – перебила ее Эля. – Вот я когда отдыхала в «Сосновом бору», там один такой…
– А когда это ты отдыхала? – напружинились подруги. – Это прошлым летом, что ли?
– Да нет, еще когда мне тринадцать лет было, в лагере. Так там один парнишка…
– Ну, Эля, все ясно – он прелесть до чего тебя любил, да? – поддела Динка.
– Нет, он меня ужас до чего ненавидел! Но зато как красиво! До сих пор помню – то ящерицу мне в кровать подбросит, то паука… – закатила глаза Эля. – Столько страсти, столько огня! Представляете, он мне даже однажды косички обрезал. Ножницами! Одну вот так, а другую вообще коротко. Мы в хоре пели, я в первом ряду, а он позади меня, ну и…
– Пока ты надрывалась, он тебя оболванил, да? – фыркнула Динка. – Хороша страсть… Нет, девчонки, сейчас день рождения отгуляю, а потом как птица – к югу!
Такси остановилось возле дома Эли, и девушка, помахав подругам рукой, нырнула в темный подъезд. Ночью она долго ворочалась, взбивала подушку, переворачивала одеяло – уснуть никак не получалось, все вспоминался этот бесполезный вечер. Глодала обида – ну почему это их, таких молодых (всего-то двадцать семь, двадцать восемь лет), никак не замечает сильная половина человечества? И ведь какие они славные девушки! Вот взять хотя бы Динку. С ней Эля была знакома всю свою жизнь, эта дружба ей перешла по наследству, потому что еще родители Динки и Эли были друзьями не разлей вода. Динка, или Дина Федоровна Лильская, была довольно хороша собой, состоятельна и считалась хозяйкой жизни. Это ощущение к ней пришло после того, как еще двадцатилетней девчонкой она каким-то образом выскочила за богатенького старичка, и тот, как истинный джентльмен, через годик скончался, дабы не обременять собой младую супругу. После него в банках остались счета, в центре города крупногабаритная квартира, в гараже парочка навороченных авто. И в комплекте ко всему этому – полная Динкина свобода. После такого царского подарка Динка решила, что устроить любую судьбу вообще не проблема, и взяла опекунство над своей двоюродной сестрой Аленой и подругой Элей. Да на том дело и застопорилось. Ну никак не намечалось свадебного марша ни у одной, ни у другой. Мало того, теперь даже сама Динка удивительно долго таскала на себе скорбное звание вдовы, а вовсе не невесты. А между тем Эля, или, по-правильному, Эльвира Владимировна Дичкова, была девушка весьма привлекательная, общительная, работала логопедом и даже проживала в отдельной квартире, но вот не задерживались в этой квартире женихи, и хоть ты их наручниками привязывай! А Алена… Пожалуй, Алена была единственная барышня, у которой из всех трех был более-менее устойчивый кавалер – Митька Кисляков, который сохранился со школьных времен, однако ж никак не мог отважиться на серьезные отношения – мотался, будто цветок в проруби: то приходил и говорил, что любит, то терялся на месяц и присылал пригласительные на собственную свадьбу. За такое его ветреное поведение Алена Митьку в расчет не брала. Тем более что девица она была невозможно серьезная, работала терапевтом в маленькой старой поликлинике и всерьез считала, что замуж надо выходить только однажды и на всю жизнь. И вот все эти удивительные девушки были отчего-то совсем не востребованы мужским полом! Динку этот факт весьма раздражал и просто-таки выводил из себя, Алена к этому относилась ровно, вероятно,