Любовный хлеб. Эдна Сент-Винсент Миллей

      Ложь! Время боли не смягчит такой,

      Такой тоски оно не исцелит.

      О милом дождь, рыдая, говорит,

      О милом что ни день шумит прибой.

      Из сада тянет прелою листвой,

      Со склонов горных талый снег бежит,

      Но прежней страстью все еще горит

      Душа моя; в ней – прежних мыслей строй.

      В иных местах мне страшно – там кругом

      Жизнь памятью о нем напоена.

      Порой скажу, легко войдя туда,

      Где мой любимый не был никогда:

      «Здесь нет его!» Скажу, и вмиг о нем

      Я вспомню, мыслью этой сражена.

      Ты – в памяти оттаявшей земли,

      Дороги пыльной, вешнего цветенья,

      В неторопливом лунном восхожденье;

      Ты – в каждой птичьей трели, что вдали

      Звенит в разгаре лета, в запустенье

      Гнезд, что когда-то свили журавли,

      Во всех ветрах и бурях, что прошли

      Над миром в годовом круговращенье.

      Вверх по тропе, исхоженной рассветом,

      Ты не пойдешь, и шума птичьих крыл

      Ты не услышишь в воздухе прогретом,

      Когда птенец давно уж в небо взмыл, –

      Но ты пронизан красотой и светом,

      И долгий год тебя не позабыл.

      О, если до меня домчится весть,

      Что ты погиб, тебя на свете нет –

      В газете, скажем, я могу прочесть,

      Которую в метро листал сосед,

      Что на углу (указано, каком,

      С дотошностью газет), толпою скрыт,

      Бегущий человек с твоим лицом

      Сегодня ровно в полдень был убит, –

      Не вскрикну я: в метро, среди людей,

      Нельзя же так в отчаянье впадать!

      За бегом станционных фонарей

      Чуть пристальней я стану наблюдать,

      С чуть большим интересом два столбца

      Прочту – рекламу кремов для лица.

      В беседе нашей я зову вас другом.

      Да, вы мне друг; но знаем наперед –

      Укоренится чувство, зацветет

      Цветок душистый на стволе упругом.

      Он выживет наперекор всем вьюгам.

      Цветок на нас свой аромат прольет,

      Смутимся мы, и голова пойдет,

      Как водится, у нас обоих кругом.

      Но здесь поддельной страсти места нет:

      В нас бьется страсть Изольды и Тристана;

      Гиневра Ланселоту свой привет

      Как будто шлет из вражеского стана;

      Франческа на Паоло нежный свет

      Струит, роняя книгу непрестанно.

      Обеты я не слишком свято чту:

      Не будь ты так прелестен, мой любимый,

      С другим нашла бы я свою мечту

      В погоне за красой неуловимой.

      Не будь ты редким яством для меня

      И вечным утоленьем дикой жажды,

      Я бы сбежала среди бела дня

      Искать другого, как тебя однажды.

      Но ты блуждаешь с ветром заодно;

      Приязнь твоя изменчивей прибоя.

      Непостоянной быть немудрено –

      Ведь я меняюсь следом за тобою.

      Любовь моя беспечна и вольна:

      Я неверна, когда тебе верна.

      Опять в мои засушливые дни

      Пришли, как ветер, дующий с полей,

      Пришли, как пенье ледяных ключей,

      Воспоминанья о тебе; они –

      Погибель мне: напрасно искони

      Я доверяла щедрости твоей;

      Твоя земля – пустыня; нет на ней

      Ни деревца – пески текут одни.

      Опять, неведеньем просвещена,

      Стремлюсь я за твоим миражем вслед:

      Рыдаю, падаю, лежу без сна,

      Встаю,