Клоун. Алексей Зимнегорский
ом назвала меня в честь него. Так она говорила директору нашей единственной в радиусе 100 километров музыкальной школы. Нужно сказать, что половина мужчин в нашем шахтёрском городке были Петрами. Мне пришлось взять псевдоним Пьер. Спасибо моему испанскому наставнику Карлосу Мария Педро де Паула… Блин… У него такое длинное имя, что остальные десять слов его не так уж и важны. Просто Маэстро Карлос. Нет, об этом позже. Я тороплюсь и перескакиваю с одного события на другое словно перкуссионист с инструмента на инструмент.
Я музыкант и мне проще построить свою историю из действий, картин и явлений.
2. ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ. КАРТИНА ПЕРВАЯ. МЕРЕНГОВЫЙ РУЛЕТ.
Мне 32, я блондин и люблю меренговый рулет. Именно меренговый, как танец, а ни какие-то там безе – французские поцелуйчики. Он белый. И крем внутри белый. Я люблю белую одежду. Мотоцикл, рубашки, носки, брюки, белье. Вот белый мотоцикл и шлем. Машина. Белый сноуборд и костюм. Я зимой во всем белом. Моя любимая белая шапка. Жаль, что этой зимой пришлось без нее ходить. Я думал, кто-то из поклонниц прихватил из гримерки. Ритм латинской меренги у меня в крови. Этот ритм барабанов. Я слышу его всегда в моем любимом кафе. Здесь тоже все белое и столы, и официанты, снующие вдоль них в белых фартуках и рубашках. Я чувствую движения танца – меренги, когда миксер на кухне гудит. Он взбивает воздушную массу из яичных белков и сахара для моего рулета. Белого рулетика. Знали бы вы, как готовит его моя мама. Лучше, чем в Италии, Швейцарии. Он вкуснее в миллионы миллионов раз, чем Анна Павлова в Вене. Ну как же он аппетитно выглядит.
Я прервусь ненадолго. У меня срочное сообщение. Одно? Десять!!!
3.ЯВЛЕНИЕ КУЗНЕЦОВА ПЕРВОЕ. НОВЫЙ ЛУК.
Пьер торопливо открыл мессенджер. Кузнецов. Десять фото. С каждого из них улыбался упитанный здоровяк. В чёрной маске Зорро. В красной маске и чёрной шляпе. В чёрной шляпе и без маски. В анфас. В фас. В профиль. Под последним был набор смайликов, каких-то эмодзи:
– ))))
И подпись:
– Пьер, у меня новый лук с СИМОФ- недели моды Фламенко. Как тебе?
Пьер торопливо набрал:
– Все ОК.
4. ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ. КАРТИНА ВТОРАЯ. МАМА.
Да. Мама.
Мама всегда верила, что я талант. И мое призвание в музыке. Она любила меня, но ненавидела почему-то цирк. Я его не застал. В последний раз он был у нас в городке за год до моего рождения. Будто цирк знал, что именно в этом городе живет моя мама, которая так не любит этот цирк. Она так и сказала как-то, когда я умолял съездить в областной центр. Там как раз был на гастролях очередной вариант Цирка дю Солей:
– Петруша, прекрати эти фокусы. У тебя впереди серьёзная жизнь. Не будь клоуном. Репетируй.
А может она и так сказала:
– Не гримасничай со своим творческим началом. Не жонглируй перспективами. Будь собой. Играй.
Ну что-то типа этого. Это было давно, но смысл был примерно такой.
Мама привила мне неприязнь к цирку и любовь к музыке. Она была гордостью нашего городка. Единственная танцовщица фламенко – была дико популярна. Без неё не обходился ни один городской праздник. Ни день города, ни свадьбы. И даже похороны. Там конечно была минорная версия фламенко – сарабанда. Она умела танцевать и в шляпе, и с веером, и с тростью. А первое сентября? А день ВДВ и, само собой, День шахтера!!! Празднуются они по содержанию и составу очень одинаково, но, к счастью, для маминых выступлений в разное время месяца августа.
Именно на очередном дне шахтёра, когда на городской площади собрались все после первой смены и те, кто был в ночной, я и определился со своей музыкальной ориентацией. Может мой отец тоже был шахтёром и от него у меня чувство ритма? Сколько раз он отбивал киркой породу или вгрызался в толщу угля буром вместо алмазной кирки? А может он героически погиб в шахте? Про него мама никогда не рассказывала и на мои вопросы отвечала уклончиво:
– Вряд ли тебе пригодятся знания об этом человеке когда-нибудь.
Или:
– Петенька, ты не обогатишь себя и мировую музыкальную общественность информацией об этом факте твоей биографии.
5.ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ. КАРТИНА ТРЕТЬЯ. ДЕНЬ ШАХТЁРА.
Мне десять. Вот на этих фотографиях. К этому возрасту я перепробовал почти все: играть на пианино, кларнете, гитаре, мандолине, виолончели, но… Но рвался к чему-то более высокому. Я стоял за кулисами самодельной сцены, сколоченной в честь праздника, и смотрел, как мама готовилась к выходу.
Тут прибежал ведущий:
– Лариса Сергеевна. Проблема!!! Большая!!! Кузьмич напился!!!
Кузьмич был местным баянистом и по-совместительству аккомпанировал маме игрой на кастаньетах.
А мама моя так спокойно отреагировала:
– Да хрен с ним Кузьмичом. Мне Петя подыграет.
Или она как-то по-другому сказала, а не хрен. И не Петя. Это не так важно. Но точно не матом. Мы не ругаемся. Важно то, что день тот стал решающим. Мы выступили блестяще. Мама танцевала с огромной