Ненавижу и… хочу. Анна Веммер
трю на танцующую блондинку со стильной стрижкой, тем больше хочу ее трахнуть. Она потрясающе двигается.
– Вон, смотри, какая! – Вадик показывает на клетку, в которой извивается еще одна девочка гоу-гоу.
Хороша, с этим бесполезно спорить: подтянутая полная грудь, чуть подкачанные губки и шикарные, почти до талии, волосы. Но я морщусь: она брюнетка. Ненавижу брюнеток. Едва смотрю на какую-нибудь темноволосую бабу, так сразу вспоминаю ее. И тянет не то проблеваться, не то догнать, сжать волосы в кулак и как следует тряхнуть суку, чтобы заглянуть в глаза и увидеть страх передо мной.
Это как саднящая заноза. Абсцесс, только, мать его, в груди. Мозгоправ бы назвал это комплексом, травмой или каким-нибудь модным гештальтом, а я просто хочу, чтобы сучка страдала, одна мысль о том, что она нежится где-то на пляже и радостно сосет какому-нибудь олигарху, выводит меня из себя.
Делаю большой глоток коктейля и отпускает.
– С кем Темыч? – спрашивает друг.
– С бабушкой.
– Надолго?
– До послезавтра.
– Завалимся к тебе?
– Не, – морщусь, – снимем номер. Я не таскаю баб туда, где живет сын, ты прекрасно знаешь.
– Да я не в претензии, просто уточняю, – пожимает плечами друг. – Ну, давай, за успех.
Мы снова пьем. Сегодня действительно отличный повод: мы выиграли суды, что длились несколько лет, добились разблокировки счетов и получили все деньги, что по праву принадлежат нам. Я так долго ждал момента, когда смогу вернуться в привычную жизнь, что готов нервно смеяться, не веря, что победил.
Да, порой если ты сильно мешаешь конкурентам, в ход могут идти самые разные методы. Не всегда законные и порядочные. Но сегодня я праздную победу, и отныне ни одна мразота не сможет встать у меня на пути. Теперь это не просто вопрос самолюбия или достатка, это вопрос благополучия сына, которому больше не на кого надеяться, кроме меня; достойной старости матери, которая осталась совсем одна.
И мои анестетики. Сигареты. Алкоголь. Трах на одну ночь. Все, что отключает от мыслей о суке, из-за которой я чуть не сдох следом за отцом. Которая разрушила мою жизнь до самого фундамента, плюнула в душу и сбежала.
А ведь мы познакомились точно так же, в клубе – вдруг доходит до меня. Я помню эту ночь, очень хорошо помню, а если закрою глаза, то картинка станет яркой, словно кто-то включил кино.
Она сидела за стойкой, в коротком белом платье с открытой спиной. Худенькая, изящная, скучающая. С шикарными волосами – они бросились мне в глаза практически сразу. Не накрученными идеальными кудрями и не лоснящимися от вылитой химии прядями. О, нет, ее волосы жили отдельной жизнью, когда она двигалась в танце. И непослушно падали на лицо, когда она смешно склонялась чтобы отпить из бокала, куда бармен от щедрот налил ром-колы едва ли не с горкой.
Я увидел ее и захотел, но почему-то сразу понял, что сегодня девчонка со мной не поедет. Ее не впечатлят ни машина, ни «Моэт», ни пентхаус в высотке. Она из тех, что ходят в клубы потанцевать. Но я все же подошел.
– Привет.
– Привет, – вздохнула она.
– Скучаешь?
– Нет. Прости.
– Не понравился?
И сам замер в ожидании ответа.
– Не знакомлюсь.
– Почему?
– Надоело, – пожала плечами. – Сейчас мы представимся, потом потанцуем, выпьем, ты предложишь поехать к тебе, я откажусь, и дальше все зависит от степени твоего воспитания. Или назовешь меня динамо и психанешь, или скажешь что-то вроде «окей, без обид» – и найдешь себе новую жертву.
– А если нет?
– Что нет? – Она оторвалась от бокала и с интересом на меня посмотрела.
Ага! Я нащупал ниточку! И тут же принялся за нее тянуть.
– Давай я попробую тебя удивить еще на этапе знакомства? И не предложу ехать ко мне… сегодня.
Ее щеки заливает румянец, а мне кажется, что я надрался – так ведет. Хотя на самом деле я за рулем и не выпил ни капли.
– Ну, давай.
– Тебя как зовут?
– Лиза…
– А мое имя ты попробуешь угадать. Давай так: я выбираю место для свидания и веду тебя туда, ты внимательно все подмечаешь и пытаешься отгадать, как меня зовут.
– Не поняла…
– Ну что тут не понимать? Завтра вечером встретимся и сходим на одно мероприятие. В нем содержится подсказка о том, как меня зовут. Угадаешь – исполню любое желание.
– Любое?
– Даже если попросишь навсегда исчезнуть из поля зрения.
Она закусила губу, сомневаясь, но в глазах, офигенных серых глазах, уже горел огонек любопытства.
– Не бойся, это публичное приличное место. Если не понравится, уйдешь. Но это вряд ли.
– Идет! – просияла она.
– Тогда завтра в половину седьмого на углу малой Никольской, со стороны головного «Сбера», окей?
– Хорошо.