До Тебя. Хелен Баир
/p>
Взглянув на нее искоса я отвернулся, чтобы открыть окно, чувствуя внутри себя ликование от полученного удовольствия сказанных слов, но не от боли распространившейся по щеке. Не успев насладиться им как следует, к нам подошел Питер еле держась на ногах в обнимку с какой-то размалеванной брюнеткой, которая то вешалась на него, то чуть ли не падала на землю.
– Ребят, не подвезете нас до дома, – веселым заплетающимся языком пробормотал он, держа в руке откупоренную бутылку виски.
– Залезайте, – не в духе ответил я, и они оба полезли на заднее сидение.
Смотря на них, я понимал, что не зря выпил только один стакан пива два часа назад, потому как везти дополнительных пассажиров я изначально не намеревался.
Выехав за ворота особняка, вновь начал хлопьями падать снег, подхватываемый беспокойными ветром. В ночи еле освещаемой дороги, через полчаса уже невозможно было четко видеть, из-за нарастающей ноябрьской пурги, заполонившей все вокруг в радиусе километра. Тем временем, Питер со своей спутницей ворковали на заднем сиденье до тех пор, пока алкоголь не подействовало на них в той мере, чтобы они крепко уснули.
Подъезжая к мосту Чизвик, в стерео треком номер двадцать три зазвучала моя любимая песня, которую я хотел послушать, но вместо этого раздался хлиплый голос блондинки, все еще сидевшей рядом со мной.
– Я думала, ты любишь меня? – сказала она, повернув взгляд в мою сторону, и по ее щекам начали проскальзывать первые слёзы, – Не молчи! Скажи что-нибудь!
– Ты не можешь говорить потише и давай без всех этих выяснений отношений. Все конечно Розалин и точка, – жестко ответил я, смотря на дорогу.
– Что? Да как ты смеешь затыкать мне рот, – выпалила девчонка и начала бить меня по руке, выкрикивая при этом: – Ненавижу, ненавижу, ненавижу тебя!
Пытаясь унять ее все ещё пьяный пыл в сочетании с разбушевавшейся злостью, я одновременно старался смотреть на дорогу, управляя машиной одной рукой. В одно мгновение Розалин схватилась за руль и моя рука, не выдержав напора с ее стороны, вывернула машину в сторону встречной дороги, где все быстрее просачивались под снежной завесой приближающиеся светлые огни фар лондонского даблдекера. А затем наступила тишина. Холодно. Глубоко. Не дышать. И ничего.
Все что случилось потом, я желал, чтобы моя память стерла навсегда. Чтобы этот момент не настал. И человек, который был для меня очень дорог, все ещё мог дышать и жить той жизнью, которой он заслуживал.
1. Анна
– Энни! Детка! Просыпайся! – неожиданно прервал мой сон отец, ворвавшись в комнату под громкий звон будильника.
– Пааап… Почему ты никогда не стучишься? А если я голая сплю? – сонно пробормотала я, нащупывая кнопку будильника, уткнувшись лицом в мягкую подушку.
– Анна, вставай! И помоги мне, наконец, завязать этот чертов галстук, – нервно продолжил отец, пытаясь накрутить на своей шее красную клетчатую веревку.
– Встаю, встаю. – С тяжким вздохом я поднялась с постели и, еле приоткрыв глаза, начала завязываю галстук виндзорским узлом, проделывая это уже в сотый раз подряд. – Во сколько мне тебя ждать?
– Пока не знаю, но я постараюсь успеть до того, как ты ляжешь спать. Обещаю, – сказал отец, и я, закатив глаза, тут же вспомнила прошлый год и все остальные.
– На твоей работе хотя бы знаю, что у тебя День рождения? Неужели нельзя было на сегодня отпроситься?
– К сожалению, нет, дорогая. У меня сегодня очень ответственный день, который, возможно, изменит нашу с тобой жизнь.
Я удивленно посмотрела на него, а затем, усмехнувшись, спросила:
– И какой же? Пасха? Или то, что тебе уже стукнуло сорок три и ты до сих пор одинокий холостяк.
– Вообще-то у меня есть дочь, которой мне вполне хватает, так что я вовсе не одинок. И к тому же, Энни, у меня совсем нет времени на то, чтобы с кем-то встречаться. Ты же знаешь, – пожав плечами, ответил отец, когда я, затянув его галстук на шее, начала поправлять воротник на белой рубашке: – Но ты мог хотя бы попробовать… Готово!
Накинув на себя твидовый пиджак, отец спросил меня: – Ну? Как я тебе? – А затем, смотря в зеркало во весь рост, начал приглаживать расческой свои волосы с уже виднеющейся по бокам сединой.
Улыбнувшись ему, я лишь вскинула большой палец вверх.
– Черт! Я уже опаздываю, – с ужасом взглянув на свои наручные часы, вскрикнул отец и, поцеловав меня в лоб, бегом выбежал из моей комнаты: – Я люблю тебя, дорогая! – еле слышно донеслось до меня, когда захлопнулась входная дверь квартиры.
Глубоко вздохнув, я откинулась на свою кровать и тихо пробормотала себе под нос, уставившись в потолок:
– И я тебя… С Днем рождения, папа.
На ещё не остывшей мягкой постели мне вновь захотелось закрыть глаза. Вспомнив сон, который видела этой ночью, я тут же почувствовала холодок пробежавший по всему телу, будто все, что я видела было наяву. Опершись на свои локти, я открыла глаза и попыталась