Иерусалимские дневники (сборник). Игорь Губерман

      Когда бы человечеству приспичило,

      а я как раз такое изобрёл,

      душой бы воспарил я, как орёл,

      и чтоб изобретение фурычило.

      Ещё душа в мечтах и звуках,

      и крепко мы ещё грешны,

      а ген бурлит уже во внуках,

      и внукам мы уже смешны.

      Сексуальной игры виртуозы

      весь их век до почтенных седин

      увлечённо варьируют позы,

      но итог – неизменно один.

      Перемешай желток в белке,

      и суть блеснёт сама:

      в любом отпетом дураке —

      полным-полно ума.

      Жаль, не освоил я наук

      и не достиг учёных званий,

      а жил бы важно, как паук,

      на паутине тонких знаний.

      Мышления азартное безделье —

      целительно для думающей личности:

      всегда в удачной мысли есть веселье —

      и даже в постижении трагичности.

      У подряхления убогого

      есть утешение лишь то,

      что нет уже довольно многого,

      но меньше хочется зато.

      Чем были яростней метели,

      чем был надрывней ветра вой,

      тем чаще я дремал в постели

      и укрывался с головой.

      По счастью, мы не полными калеками

      из долгой темноты вошли в потёмки,

      а в полном смысле слова человеками

      уже, возможно, станут лишь потомки.

      Ведя за миром наблюдение,

      живу рассеянно и наспех,

      великое произведение

      создам я позже курам на смех.

      В пространстве умозаключений,

      где всюду – чистая страница,

      такой простор для приключений,

      что и реальности не снится.

      Тупая и пожизненная страсть

      отыскивать слова, ловя созвучия,

      меня так истрепала и замучила,

      что лучше бы умел я деньги красть.

      В синклит учёных я не вхож,

      но видно мне без разъяснений:

      еврейский гений с русским схож —

      они цветут от утеснений.

      Печальный и злокачественный случай,

      зовущий собутыльников к терпению:

      я мыслящий тростник, но не певучий,

      а выпивка меня склоняет к пению.

      Конечно, мы сгораем не дотла,

      и что-то после нас ещё витает,

      но времени суровая метла

      и воздух беспощадно подметает.

      Привычка думать головой —

      одна из черт сугубо личных,

      поскольку ум как таковой

      у разных лиц – в местах различных.

      Нет, я не наслажусь уже моментом,

      когда не станет злобы воспалённой,

      и выпьют людоед с интеллигентом,

      и веточкой занюхают зелёной.

      Со всеми слабостями нашими

      душой мы выше в годы низкие,

      а беззащитность и бесстрашие —

      друзья и верные, и близкие.

      Такие случаются дни

      весеннего