Дом древнего моллюска. Галина Полынская
поглядел в залитое водой окно и поморщился – в комнате стояла влажная духота. Идти на работу жуть как не хотелось, перспектива залезть обратно под одеяло, накрыться с головой и проспать до лета, выглядела гораздо привлекательнее. Но быстро меняющиеся цифры синего таймера бесстрастно указывали на то, что если он сейчас же не вылезет из кровати, не оденется и не поплетется на работу, на его место мигом найдутся желающие.
На такой мелкой, но густонаселенной планете, как Антиса, всякий, кто умудрялся заполучить более-менее приличную постоянную работу, дорожил своим местом, в глубине сердца лелея надежду когда-нибудь вырваться из этого тесного мирка с ничтожными жизненными перспективами. И Гейс не являлся исключением, его тоже манили судьбоносные, ярчайшие маяки далеких больших планет. Их туманные моря и континенты, величественно плывущие в бездонных глубинах космоса, сначала снились Гейсу по ночам, а в последнее время стали мерещиться и наяву, настолько сильно надоела ему однообразная жизнь на Антисе. Но пока что не представлялось возможным улететь к далеким туманным континентам, необходимо было накопить на свой собственный кораблик. Если же выезжать на общепассажирских кораблях, то цена билета плюс необходимо-обязательная сумма на адаптационные сроки равнялись стоимости небольшого поддержанного корабля. Таким образом, захолустные планетки вроде Антисы препятствовали утечке народных масс к манящим маякам больших миров, а прекрасные большие миры этим же методом снижали количество желающих испортить своим присутствием их заповедные континенты.
На завтрак времени не оставалось. Гейс сполоснул лицо и посмотрел на себя в зеркало над умывальником. Серебристое напыление на металлической поверхности отразило симпатичное лицо молодого человека: высокий чистый лоб, ровный нос, четко очерченные губы, упрямый подбородок, светло-серые глаза и взъерошенные кудри цвета дикого ореха. Кое-как пригладив пальцами волосы, Гейс пошел одеваться. Он влез в мешковатый непромокаемый комбинезон, зевая, застегнул многочисленные крепления, поверх натянул прозрачную, опять же непромокаемую куртку с капюшоном, на ноги – ботинки на толстенной протекторной подошве, перчатки на руки. Можно было идти трудиться. Он подошел к входной двери, и она, трясясь от старости, стала подниматься вверх.
– Хорошего дня-я-я-я! – хрипло, вразнобой затянули автоматические системы охраны этого уже еле дышащего сооружения, служившего Гейсу домом. – Возвращайся поскоре-е-е-е…
– Пока-а-а, пока-а-а! – привычно, в тон ответил Гейс, набрасывая на голову капюшон.
Стоило ему шагнуть за порог, как дверь за спиной рухнула вниз с оглушающим металлическим лязгом, на который Гейс и не обратил внимания – давно уж притерпелся.
Родился и вырос Гейс на парной, зависимой от Антисы, планете Шерувеме – местечке, с горизонтов которой Антиса выглядела глобальным космическим телом. Перебраться с Шерувемы на Антису оказалось парой пустяков для такого отличного пилота, как Гейс, а вот дальше… все пустяки быстро закончились. Антиса крепко держала свою рабочую силу, выплачивая ей ровно столько, чтобы хватало на оплату малоприличного дома и средневкусной еды, оставляя все остальные перспективы сиять радужными огнями в своих прозрачных небесах.
Громко чавкая протекторными подошвами по густой рыжей грязи, Гейс брел к едва виднеющемуся в ливневой стене приземистому округлому зданию жутковатого мертвецки-голубого цвета. Эта окраска, в понимании хозяина здания, должна была навевать клиентам мысли о нежных небесных сферах. Хмуро поглядев на чересчур большую для успешного предприятия вывеску на здании: «Вельсевера» Грузопассажирские космоперевозки! Без исключения для всех!», Гейс приподнял прозрачный капюшон куртки, чтобы плюнуть в грязь.
Над входом для персонала висел здоровенный таймер, его цифры показывали, что Гейс почти не опоздал.
Он очистил ботинки, переступил через порог, переобулся, свернул в узкий отсек, где сменил свой комбинезон на форменный голубой, надел на голову маленькую черную шапочку и поспешил за удаляющимися спинами остальных пилотов.
Как обычно собрались в тестовом зале, где проводился обязательный анализ на наличие в крови запрещенных веществ, и только после этого пилоты допускались к полетам. Зевая и наступая друг другу на ноги, они выстроились в шеренгу напротив металлических анализаторов. Шкафообразные аппараты, как и, впрочем, всё оборудование «Вельсеверы», были старыми и порядком изношенными, поэтому процедура анализа доставляла мало удовольствия. Требовалось взяться за ручки-скобы, опустить голову в мутную, неизменно воняющую кислятиной пластичную полусферу, и на выдохе получить весьма ощутимый укол в шею. По завершению анализа, пилоты прошли в сообщающееся помещение – зал ожидания. Расселись по десять человек за стол, и Гейс, устроившись поудобнее, сразу заснул. Из-за непрерывного монотонного дождя, чей шум продолжал звучать в ушах даже в звуконепроницаемом помещении, постоянно хотелось спать, бодрствовать приходилось через силу. Достаточно было оказаться в тепле, куда-нибудь присесть, к чему-нибудь прислониться, как силы моментально покидали.
Проснулся Гейс оттого, что кто-то тряс его за плечо.
– Чего надо? – парень нехотя