Тьма твоих глаз. Альмира Рай
и несгибаемый мужчина сейчас напоминал несчастного бедняка, просящего милостыню.
– Ты должен что-то сделать, Тавт, – умоляюще посмотрел он на старого врачевателя.
– Я буду день и ночь молиться святому Виктусу, чтобы послал нам спасение, мой король.
– Молиться? Что мне твои молитвы? – яростно взревел он. – Вон! Пошли все во-о-о-он!
Слуги, стоявшие у стены, засуетились и покинули комнату, старик быстро откланялся и последовал за ними. Один лишь принц остался стоять у проема двери, наблюдая, как устало склонился его отец над исхудавшим телом сестры.
– Я найду его, – прошептал принц и, выйдя из покоев, направился вдоль широкого коридора королевского дворца.
Часть 1. Попала!
– Катерина! – взревел дядь-Сережа из кухни. – Где тебя носит? Иди сюда, лентяйка.
Устало вздохнув, отложила учебник. Завтра последний экзамен по философии.
– Иду, – заворчала я и поволочилась на кухню.
Уже из коридора донесся «аромат» перегара и сигаретного дыма, заставивший меня поморщить нос. Опять пил. Он часто этим промышлял, а когда у тети ночное дежурство в поликлинике, так вообще всегда.
Зашла в кухню и сразу зажала нос.
– Сгоняй за сигаретами, – дядя вальяжно махнул рукой. – Закончились.
У него зачастую проявлялись барские повадки при повышенном градусе. Откуда, не знаю, ведь в его роду знати не было. Кузнецы, да и те пьянчуги. Но дядьку моего это ничуть не смущало. Он «царь», а я, конечно, мышка на побегушках.
– Денег нет, – буркнула я. Надоело каждый раз напоминать.
Откуда им у студентки взяться-то? Вот завтра сдам последний экзамен и буду искать работу на лето. Но и потом за свое родимое покупать ему ничего не собираюсь. Максимум, буханку хлеба.
– А что, Юлька не давала? – настаивал «царь» пьяным голосом.
– Тетя Юля не дает мне денег, дядя, – отчеканила я утиным голосом, все еще сжимая нос, чтобы не задохнуться.
– Чейта? – настаивал тот.
Закатив глаза, уставилась на него, как на тугодума, коим он, собственно, и являлся.
– Лан. Ща, абажжи! – был его ответ.
Медленным движением без особой четкости он достал из кармана горсть мелочи и вывалил на стол. – На! И сдачу принесешь.
Закрыв на секунду глаза, чтобы не взорваться от злости, подошла к столу и сгребла деньжата в ладошку. На сдачу жвачку пережеванную получит. Здесь и на самую паршивую пачку яда курительного не хватит.
Сидит тут на кухне, понимаешь ли, света белого не видит, жизни нормальной не знает. А там, между прочим, инфляция и кризис экономический. Но деваться некуда, нужно достать сигареты, иначе дядюшка станет буйным, а тогда все соседи сбегутся на крики и шум. Про наше семейство и так ходит недобрая молва, зачем усугублять? Посмотрела на время – без пяти девять, в киоск у дома еще успею. Схватила сумочку, вывалила туда мелочевку и отправилась выполнять поручение.
Вышла на улицу, осмотрелась. Бабушки обсели лавки с двух сторон и притихли, узрев меня. Поздоровалась, прошла крещение подозрительными взглядами, отошла на пару метров, услышала шушуканье. Ну, как всегда, тихо и спокойно в нашем дворе.
– Опять за водкой для Сережки пошла, – послышалось бормотание бабы Маши. Она у нас слыла самой ярой сплетницей. Так наши домочадцы узнали тысяча и одну историю о том, как мне, бедной сиротке, приходится воровать для опекунов. Для дядьки спирт, а для тетки одежду из бутиков. А еще насилие у нас в семье, бьют меня сильно. Ну и классика жанра – есть у меня кавалер. Старый, но состоятельный. К слову, это вовсе не мешает мне стоять у перехода и просить милостыню. Так что, личность я (со слов бабки Маши) крайне противоречивая и нелогичная.
– Ох, и бедная Юля, бедная, – запричитали в ответ другие бабки. – На двух работах пашет, а этот…
Дальше я дослушивать не стала, а ускорила шаг, чтобы не опоздать.
– Как же! – хмыкнула себе под нос. – Бедная!
А то, что моей тетушке муж-алкоголик в счет кармы достался, об этом они не задумывались. Когда погибли мои родители, мне было десять лет, и тетя, папина сестра, забрала меня к себе. Вроде как благородный поступок, но только на первый взгляд. Они с дядей не отдали меня в детдом только потому, что тогда бы все наследство перешло государству. Родственники жили бедно, на съемной квартире. Дядь-Сережу как с тракторостроительного завода уволили, так он и не работал больше, изредка подхалтуривал. Тетя Оля медсестра по образованию, доход скуденький. А вот папа мой был бизнесменом и накопил достаточно средств, чтобы мы жили, ни в чем не нуждаясь. Но уже к шестнадцати годам от его денег не осталось ни копейки. Родственники с азартом тратили их на дорогие покупки, путешествия и прочий хлам. Дядя начал активно пить. Сначала элитный коньяк и аукционное виски, а потом скатился до самой дешевой водки. Не осталось даже НЗ на поступление в университет, я будто знала, потому училась прилежно и сдала все экзамены на «отлично». Все, что осталось от родителей – трехкомнатная квартира. И на том