На перекрестках судьбы, или Исповедь предателя. Игорь Анатольевич Шпотенко
може и кращего мужика знайду» – тараторила, улыбаясь уходящая женщина. «Иди иди только чтоб завтра в это время как штык была» – так же весело выпроводил жену дед Толя. «Моя Анютка просто золото, вот всю жизнь с ней живу и не надоела ни разу» спокойно сказал дед Толя, хитро прищурившись и моргнув Григорию Ивановичу. «Зараз и моя жинка прыйдэ» – сказал он.
Николай Николаевич перевернулся на спину, кровать заскрипела под весом и попытался подняться. Не получилось с первого раза, и он знаком попросил Егора ему помочь. Парень вскочил и взял лежащего мужчину за руку потянул без усилия к себе. Поднявшись на ноги и немного постояв Николай Николаевич взял полотенце и мыло и пошел в туалет. «Тяжко ему бедному, сам живет, никто его не проведывает, от того и молчун. Я с ним второй раз лежу вместе, а так ни о чем и не поговорил ни разу» – поведал дед Толя.
В палату тихо постучались. «Во, моя интеллигенция прыйшла, казав ей не стучи ни у кобинэти в тебе» – проговорил Григорий Иванович и пошел открывать дверь» «Нет, пока не откроешь сама не войдет, она у него библиотекарь на шахте» – поведал дед Толя. Егор привык к суржику, там, где он жил половина, так говорили. Поселок Криворожье был, как и весь Великий Донбасс многонациональным. В 1890 году здесь французский капиталист открыл шахту и стал собирать народ. Вот так и получилось многонациональное общество. В палату вошла высокая женщина, довольно прилично одетая, красиво уложены черные, еще не тронутые сединой, волосы. Сразу видно, что разница в возрасте между супругами была приличной. «Здравствуйте товарищи», как на собрании произнесла дама, «Как здоровье? О у нас новенький и то же наш Криворожский. Вы Щербаков я хорошо знаю Ваших родителей особенно маму Тамару, она часто у нас бывает, и мы с ней когда-то в молодости начинали вместе работать в библиотеке», как будто пропела она. Да и парень ее узнал, он тоже часто с мамой ходил в шахтную библиотеку, там работала старенькая Феня Исаевна Токарева, которая и дала его маме путевку в жизнь. В библиотеке была печатная машинка, а мама могла печатать и ее часто просил парторг шахты напечатать тексты.
Звали жену Григория Ивановича – Ларисой Петровной. Она заботливо осмотрела ногу мужа, сложила принесенное в тумбочку, узнала, что произошло за сутки и немного пошептавшись с ним попрощалась и ушла. «Все посещения на сегодня должно быть закончились» прокомментировал дед Толик. Позвали на ужин. Николай Николаевич пошел занимать столик, а через несколько минут подтянулась и вся четвертая палата. На ужин была гречка с жаренной рыбой. Куски рыбы были большие и хорошо прожаренные, диетическим давали вареное мясо, которые тут же меняли на рыбу. Чай был горячим и не сильно сладким таким, как и надо, булочка и шайба 20 грамм сливочного масла. Егор не спеша поел все, встал, сказал спасибо и убрал со стола за всех тарелки и стаканы. В палате никого не было, все по-тихому курили на открытом балконе. Егор сел и прислонив к уху наушник, стал слушать музыку. В палату заглянула Оля с очаровательной улыбкой.