Интриги дядюшки Йивентрия. Максим Ельцов
теперь вы, сударь, не томите, – ободряюще ухмыльнулся шофер.
– Вы же противоречите своим теориям самой своей жизнью. Вы ведь обычный таксист. Я снова извиняюсь, – как человек совестливый и человеколюбивый он очень не хотел обидеть Мону. Ведь это бы не только оставило неприятный осадок в бульоне его души, но и, возможно, привело бы к тому, что до вокзала пришлось бы топать пешком.
– Да, я обычный таксист. Времена, когда я был гонщиком, прошли. Я уже больше не летчик. Архитектурой после нового здания Оперы в Пор-зи-Уне не занимаюсь. Археологию тоже оставил. Знаете, через всю жизнь я пронес неизменной только любовь к бутербродам с колбасой. – Мону расцвел, увидев, какой ошеломляющий эффект оказала на Йозефика его краткая биография, но его ликование было омрачено опасением, что челюсть молодого человека так и заклинится в отвисшем состоянии. В современном обществе не принято ходить с открытым ртом, ведь кто-то может кинуть туда окурок или фантик, а то и вовсе плюнуть.
– Я смотрю, вы очень удивлены, Йозефик.
– Кхххм! Не то слово!
– Хотите, я вас и вовсе прикончу?
– Вы, надеюсь, фигурально выражаясь, прикончите, – подозрительно спросил Йозефик, уже на всякий случай нащупывая ручку на дверце автомобиля. – А то, знаете, у меня важные дела.
– Ну конечно же, фигурально. – Мону рассмеялся. – За кого вы меня вообще принимаете?
– Теперь, если честно, даже не знаю, что и думать. – Йозефик пожал плечами и вопросительно уставился в зеркало заднего вида: только в нем он мог видеть глаза шофера.
Мону церемонно снял свой потертый картуз, прижал его к сердцу и с легким кивком, преисполненным аристократического достоинства, никак не вяжущегося с поношенным обликом таксиста, произнес слегка в нос:
– Разрешите представиться: барон Монтуби Палвио Толжес вир Байнхайн. К вашим услугам, сударь.
Сказать, что Йозефик был ошеломлен, значит не сказать ничего. Его сердце бешено заколотилось, по телу пробежала легкая дрожь, от которой в чемодане вновь пробудились нафталиновые шарики. Барон Монтуби Палвио Толжес вир Байнхайн! Зеленый барон! Величайший воздушный ас Предпоследней войны! Непобедимый герой, про которого было написано столько книг и даже снята лента синематографа. Все мальчишки, и Йозефик в том числе в детстве, мечтали быть как Зеленый барон. А теперь он сидит рядом с Йозефиком и как ни в чем ни бывало улыбается. Неужели он не понимает своего величия?
Молодому человеку стало отчаянно стыдно от нахлынувшей нерешительности. Ему совсем не хотелось позориться в глазах героя своего детства. Он стиснул ручку чемодана так, что пальцы побелели и стали неотличимы от слоновой кости. Выглядело это страшновато. Как будто рука покойника намертво вцепилась в свое имущество, намереваясь прихватить оное с собой на тот свет. Йозефик сухо кашлянул и, наконец, нашел в себе достаточно храбрости для продолжения беседы.
– Зеленый барон? Вы тот самый Зеленый барон, о котором… – Йозефик не мог найти слов, а