Милая Тваренька. Пьеса, криминальная новелла. Александр Николаевич Лекомцев

      Радмила Вольфовна: – Как ты уже здесь всем надоел, Захар Парфёнович!

      Захар Парфёнович: – Где это видано, Радмила Вольфовна, чтобы жена с мужем общались по имени и отчеству? Или это сверх культурно или, вообще, безнравственно.

      Радмила Вольфовна: – В этом доме тебе уже места нет! Неужели ты не понял, что ты и мне и дочери давно не нужен. Варенька плачет по ночам. Бедная девочка. Она всё спрашивает, когда же папаша слиняет от нас окончательно и бесповоротно.

      Захар Парфёнович: – Почему я должен слинять? Здесь мой дом.

      Радмила Вольфовна: – Где-то почти полгода тебя черти носили, а теперь ты заявился. Ни денег, ни толку от тебя.

      Захар Парфёнович: – Всяко бывает. Да и вы фактически выжили меня из дома, который мне достался по-наследству, от родителей. Вы заставили меня переселиться в сарай. И тут я вам вместе с Варенькой-Тваренькой мешаю?

      Радмила Вольфовна (топает ногой): – Не смей, быдло, так называть мою дочь! Не смей!

      Захар Парфёнович: – Её так называют многие. Мне очень жаль, но похоже на то, что они правы. Это я был для неё и за отца, и за мать, пока ты, где-то шарахалась и постоянно решала свои половые проблемы. Разве не так?

      Радмила Вольфовна: – Не так! Ты всё опошляешь (садится). Неужели ты не можешь понять, что опротивел нам? То у тебя зарплата, как у ёжика, то совсем нет работы.

      Захар Парфёнович: – Но ведь это не правда! Всё и всегда было хорошо. А здесь просто временное затруднение.

      Радмила Вольфовна: – У тебя таких затруднений – воз и маленькая тележка. Не приспособленный ты ни к чему! Совсем не мужик. Молоток в руках и то… держать в руках не умеешь. Инженером называешься. Металлург, блин.

      Захар Парфёнович: – Ты, насколько я помню, Радмила, вообще, за свою жизнь не больше трёх лет проработала. И то за это время поменяла шесть мест работы. Склочная и злая!

      Радмила Вольфовна: – Представь себе! Склочная и злая, но справедливая. Мне плевать, кто и что думает. Да я лучший зубной техник в городе! А теперь у меня своё дело. Прямо в моём доме, в нашем с Варенькой, доме. Ты тут ни пришей к одному месту рукав. Понятно?

      Захар Парфёнович: – Не понятно! Ты не женщина, а чёрная зловещая дыра.

      Радмила Вольфовна: – Так вали отсюда, Захарушка!

      Захар Парфёнович: – Я пошёл вам обоим навстречу и всем вашим клиентам и друзьям… мужского пола. Я уже почти целый год живу в сарае, как курица!

      Радмила Вольфовна: – Нам тут не нужна никакая курица. Варенька осваивает профессию зубного техника, учится и работает. К нам приходят порядочные люди и видят здесь безработного, опустившегося бича.

      Захар Парфёнович: – Никто и никогда не считал меня бичом.

      Радмила Вольфовна: – Считал или не считал – какая разница! Полгода уже не работаешь и живёшь по пособию. Ходишь и отмечаешься на бирже! Если, конечно, у тебя есть это пособие. Сомневаюсь!

      Захар Парфёнович: – Не сомневайся, Радмила Вольфовна. Пособие я получаю.

      Радмила Вольфовна: – Молодой мужик, а до чего докатился!

      Захар Парфёнович: – По-всякому бывает! Нет сейчас пока работы в городе ни по моей специальности, ни какой… нормальной. А двориком мне пока определятся рановато.

      Радмила Вольфовна: – Конечно. Дворником позорно. Белая кость, что ли?

      Захар Парфёнович: – Не говори вздора! Я уверен, что скоро всё наладится.

      Радмила Вольфовна: – Ничего не наладится! Ты опротивел нам! Мы тебя ненавидим! Даже если ты завтра станешь министром или большим миллионером, ты нам с Варенькой не будешь нужен.

      Захар Парфёнович: – В чём я глубоко сомневаюсь. Я буду очень вам нужен. Не я, конечно, а мои деньги.

      Радмила Вольфовна: – Не надейся! Вон соседка Римма выгнала своего алкаша два года назад – и забот не знает. Цветёт женщина. А он, говорят, где-то, подох, как собака.

      Захар Парфёнович: – Ну, и мечты у тебя, Радмила! Просто замечательные.

      Радмила Вольфовна: – А зачем ты белый свет коптишь? Пустой человек. Ты даже и не алкоголик. Вообще, не мужик. Бережёшь себя.

      Захар Парфёнович: – Почему же. Пивко я иногда употребляю.

      Радмила Вольфовна: – Нам всё равно, в принципе, что ты сейчас употребляешь. Ты нам не нужен! Неужели не понятно?

      Захар