Софи Бранкасс. Дон Нигро

      МИННА. Ее звали Софи Бранкасс. Девятнадцать лет, очень красивая. Я встретила ее на пароходе, который плыл из Бремена в Нью-Йорк. Тогда я была даже моложе Софи. Мы все, совсем молодые, встретились на этом корабле, отправились в Америку, чтобы начать новую жизнь, и все мужчины любили Софи. У меня есть пожелтевшая фотография, на которой девять человек: Софи и я справа, Андреас рядом с Софи, молодая пара, Фройденберги, Альберт Шумахер или его брат, мальчик по имени Себастьян, фрейлейн Риттенсон, а с левого краю – некто Белари, мужчина постарше остальных, симпатичный, с жестоким лицом, похожий на лиса. Он всегда улыбался так, будто знал что-то, неведомое остальным.

      Себастьян был самым молодым, думаю, лет четырнадцати, и он был отчаянно влюблен в Софи. И Андреас был безнадежно влюблен в нее. Я любила Андреаса, но меня он не видел. Иногда говорил со мной, вселяя надежду, но скоро я поняла, что говорить со мной ему хочется только о Софи. Он хотел знать о ней все. «Почему тебе самому не подойти к ней и не спросить?» – полюбопытствовала я. Но он панически боялся ее красоты. Что ж, я пожалела его и наступила на горло собственной песне, потому что мне так нравилось сидеть рядом с ним и разговаривать. О Софи я знала не так и много: она сирота, у нее больное сердце и она едет в Америку, в Нью-Йорк, чтобы работать на кондитерской фабрике ее дяди. У Андреаса были такие красивые глаза. Я страдала по нему, он – по Софи. Бог часто столь жесток. А может, мы сами рождаемся дураками.

      Но тот, по фамилии Белари, дураком не был, и не боялся показать Софи, чего он хочет. Целыми днями смотрел на нее, как голодный волк. И в его взгляде читалось презрение, словно он знал, что рано или поздно, он свое получит. Меня Белари пугал.

      Я думаю, даже фрейлейн Риттенсон была немного влюблена в Софи. И, наверное, я тоже. Но я была еще и очень ревнивой. Мне казалось несправедливым, что я так люблю Андреаса, а он совершенно слеп к моей любви, или, может, не слеп, но… Думаю, он знал, что я люблю его, и жалел меня, на каком-то уровне, но когда люди влюблены, влюбленность эта делает их жестокими. Они не хотят быть такими, но думать могут только о своих возлюбленных, образ возлюбленной заполняет все, отравляет все, и все остальные существуют только для того, чтобы помочь проложить тропку к сердцу возлюбленной. Думаю, от любви человек становится одновременно хитрым и глупым, а еще совершенно безжалостным. Я знала, что Андреас использует меня, чтобы подобраться к Софи, но я дорожила временем, которое проводила с ним, поэтому старалась не обращать внимания на боль, которую доставляли мне эти бесконечные, изо дня в день, разговоры исключительно о Софи.