Убийство в частной клинике. Смерть в овечьей шерсти (сборник). Найо Марш
семьи из Дорсетшира.
– Вот как? Странное совпадение. А вскоре несчаст-ная девушка потеряла сознание?
– Именно. Но, уверяю вас, во время операции она, как обычно, выполняла свою работу. – Голос Мэриголд дрогнул, словно она была не уверена в том, что сказала.
– Я слышал, что с инъекцией против гангрены произошла заминка?
– Всего на мгновение. Потом Харден призналась мне, что почувствовала слабость и пришлось минуту постоять, прежде чем принести шприц.
– Понятно. Вот несчастье. А инъекцию камфары делала сестра Бэнкс?
– Да. – Мэриголд поджала губы.
– И она же готовила сыворотку?
– Верно.
– Полагаю, мне необходимо поговорить с ней. Не надо, чтобы, кроме нас и этой мраморной дамы, о моих мыслях кто-то знал, но сестра Бэнкс меня тревожит.
– М-м-м… – потянула Мэриголд. – Неужели? Подумать только!
– Однако это мой долг, я обязан! Она в здании?
– Завтра сестра Бэнкс покидает нас. А сегодня, думаю, она в больнице.
– Бэнкс покидает вас? Она и вас пугает, старшая сестра.
Мэриголд недовольно надула губы.
– Она не из тех, кого я хотела бы видеть в качестве своего ассистента. Моя точка зрения такова: личные чувства и тем более политические взгляды не должны влиять на работу медицинской сестры.
– Я считал, что она исповедует высокие идеалы, – заметил Аллейн.
– Высокие идеалы! – усмехнулась Мэриголд. – Левацкие штучки! Она имела наглость заявить мне в операционной, что обрадовалась бы, если бы больной… – Она запнулась и смущенно опустила голову. – Нет, конечно, ничего такого Бэнкс не имела в виду. И все же…
– Совершенно верно. Некоторые из этих людей вам такого наговорят. С ее взглядами сам вид О’Каллагана был ей ненавистен.
– Как она посмела? – возмутилась Мэриголд.
– Вот и расскажите мне обо всем. – Аллейн почувствовал, что победа за ним.
И не ошибся: недолго поколебавшись, старшая сестра начала говорить.
Три медсестры
Излияния сестры Мэриголд стали почти эпическим повествованием. Как только открывшиеся шлюзы дали выход ярости, признания полились полноводным потоком. Аллейн понял, что в глазах старшей сестры Бэнкс была убийцей. Прикрепленная к О’Каллагану сиделка сообщила ей, какое торжество испытала Бэнкс, узнав о смерти министра. А другая, которую прислали в операционную на подмену, потеряла голову и всем разболтала. Поначалу, руководимая, без сомнений, стремлением притушить назревающий в больнице скандал, Мэриголд решила говорить как можно меньше об этой несносной Бэнкс, но намек Аллейна, что под подозрение может попасть сэр Джон, его помощники и даже она сама, развязал ей язык. Она заявила, что Бэнкс была агентом врагов сэра Дерека. Аллейн давал ей возможность выговориться, не вмешиваясь в этот словесный поток. Оказалось, что у Мэриголд отличная память, и, осторожно задавая вопросы, он получил представление о череде событий во время и