Парацельс – врач и провидец. Размышления о Теофрасте фон Гогенгейме. Пирмин Майер
явно клеветнической целью[96].
Принимая во внимание религиозную индифферентность Гогенгейма и осознание им собственной миссии врача и пророка, не стоит удивляться тому, что у него не сложились отношения с фон Ваттом. И уж, конечно, Гогенгейм нисколько не интересовал Вадиана как специалист по духам. Одна из самых известных историй, героем которых является Вадиан, относится к 1518 году и связана с его намерением бросить камень в озеро Пилата, населенное, согласно местным поверьям, демонами. Своим поступком Вадиан хотел посмеяться над народными суевериями и показать их несостоятельность. Только горячая мольба пастуха, беспокоившегося за его жизнь, заставила Вадиана отказаться от своего намерения. По этому поводу он писал: «Поверхностность и легкомыслие, свойственные многим смертным людям, окружают места, отмеченные теми или иными тайнами природы, сказками или суеверными рассказами о зловредном колдовстве»[97]. В этой связи можно только удивляться тому, что, когда речь заходила о серьезных идеологических расхождениях во мнениях, терпимость Вадиана исчезала. Так, гнев фон Ватта сполна ощутил на себе его некогда любимый ученик и зять Конрад Гребель из Цюриха, после того как примкнул к баптистам.
Трещина в отношениях Вадиана и Гогенгейма имела, в первую очередь интеллектуальную природу и расширялась по мере углубления разногласий между ними по тем или иным медицинским вопросам. Один совершенствовал свое знание, измеряя длину европейских дорог, другой, получив стационарное образование в Вене, в течение трех десятилетий занимался врачебной деятельностью в Санкт-Галлене. По словам биографа фон Ватта Вернера Нэфа, Вадиан положил начало новому типу гуманиста, который сильно отличался от «классических образов» – Конрада Цельтиса, Эразма, Пиркгеймера или Гуттена. Вадиан практиковал «гуманизм в его оседлой форме, совмещая ученую деятельность с исполнением должностных обязанностей и не отделяя себя от бюргерской жизни своего времени»[98]. Точнее сказать нельзя.
Врачебная деятельность Вадиана в Санкт-Галлене носила ярко выраженный должностной характер. В отличие от Гогенгейма, который также одно время работал городским врачом в Базеле, Вадиан вносил в свою службу элемент театральной демонстрации. В делегировании поручений Вадиан не имел себе равных. Его руки и одежда в любых обстоятельствах оставались чистыми. Еще в Вене он испытывал страх перед чумой и продолжал бояться ее после возвращения на родину. Во время эпидемий у него мгновенно срабатывал условный рефлекс к бегству, которое в его представлении не являлось чем-то предосудительным.[99] Когда Санкт-Галлен в 1519 году накрыла большая эпидемия чумы, его заменил неимущий врач и аптекарь Маттиас Освальд, старательный и работоспособный человек, позже практиковавший в Нордлинге.[100] Сам Вадиан в борьбе с чумой ограничился составлением особого регламента и написанием работы о чуме. С помощью инструкций и
Blaser, Paracelsus in Basel, S. 67.
Kuster, Reinhard: Reformator, Politiker, Wissenschafter, Zum 500. Geburtstag von Vadian, Neue Zürcher Zeitung v. 1.12.1984.
Цит. По Heinz Hafter: Vadian und die Universität Wien, Wiener Geschichtsblätter, 80. Jahrg. (1965), S. 386.
Milt, Vadian als Arzt, S. 51.
Milt, a.a.O., S. 49.