Евангелие от Кирилла. Юра Хадзис
голубя, и жертвенный вол значат только одно – любовь и почитание, а богата или нет жертва, ему безразлично, главное, что в мыслях у человека.
Торговец, желая уничтожить наглого мальчишку, велел ему не отпускать подола его отца, чтобы не потеряться, а Иисус ответил ему, что отец у него только один, Небесный, самый великий и могучий из всех. Это звучало кощунственно, но торговец попался добродушный, и он только съязвил подоспевшему Иосифу, что ему нужна помощь, чтобы удержать возле себя своих отпрысков. Увидев же, насколько непохожи друг на друга отец и сын, он еще добавил, что в заделывании их ему тоже кто-то помог.
Иосиф тогда страшно разозлился. Всю дорогу он пенял жене и сыну, ворчал и ворчал, а Иисус, отстав от них, был сильно подавлен и все сильнее и сильнее уходил в себя.
Он отдалялся все больше от родителей и от Иосифа-плотника, и от Марии, совершенно измученной нищетой и деторождением. Эти маленькие, кричащие, требующие еды и ласки, умиравшие и рождавшиеся существа поглощали ее, выматывали и делали не способной на чувства и мысли.
А Иисус думал. Часто в мыслях своих он обращался к Отцу Небесному, считая, что только он понимает его и направляет в жизненном пути.
С возрастом он все больше отличался от братьев и сестер, и от всех жителей маленькой общины. Рослый и более светлокожий, чем остальные, он имел голубые глаза на правильном удлиненном лице. Нос его, хоть и был орлиной формы, только слегка горбился, подбородок выпирал, указывая на волю и целеустремленность
Бар Пантера – это стало его постоянным прозвищем
Бар Пантера – бросали ему, словно камни, и он с трудом сдерживался.
Он был силен и не раз доказывал это, разгоняя простым посохом стаи бродячих собак, угрожавших его стаду.
«В селениях людей узнают еще до рождения». За Иисуса дали бедную жертву, птенцов голубя, и это ставили ему в вину любители собирать сплетни.
Иисуса поддерживали только мысли о небесном отце. Именно они формировали его понимание мира и ощущение себя в нем. Людей он все чаще сравнивал с овцами, доверенными ему. Они малы и неразумны, – думал он.
Незаметно для родителей и односельчан он мужал разумом и телом. Он любил одиночество, и он был пастухом.
Иисус все больше отдалялся от семьи, и семья все больше отдалялась от него. Очень редко ему попадались свитки с выдержками из священного писания, и он, благословляя свое умение читать, буквально выучивал их наизусть, запечатлевая каждую букву в своем сердце. Попадались ему и языческие свитки – к ним он даже не прикасался, чтобы не оскверниться. Слышал он и сказания о Дионисе, сыне Зевса и земной женщины и о других полубогах-полулюдях и думал, что его отец, сам Саваоф, а он его любимый сын.
Палестина ждала тогда Мессию, потомка Давида, который однажды выйдет из Египта, как вышел когда-то Моисей. Речи пророков, записанные в Танахе, или передаваемые устной Торой, каждый толковал в меру своего понимания.
Иисус с детства еще решил для себя, что Спасителем должен стать