Россия и Польша. История взаимоотношений в XVII—XX веках. Юрий Николаевич Денисов
обряду люди могут поклоняться Господу и снискивать его помощь; убеждаем и умоляем тебя стараться всеми силами о том, чтобы желанные наши чада, народы твои, приняли римское учение; в этом деле обещаем тебе нашу деятельную помощь, посылаем монахов, знаменитых чистотою жизни, а если тебе будет угодно, то пошлем и епископов» [60, 590]. Аналогичные переговоры с Римской церковью вели и все предыдущие цари и великие князья от Федора I Ивановича до Ивана III Васильевича, так что царь Дмитрий ничего нового своей перепиской с римскими папами в этот процесс урегулирования взаимоотношений Русской православной и Римской католической церквей не внес.
Безусловно, какие-то обещания Дмитрий польскому королю и римскому папе Льву XI давал, ведь его поход на Москву требовал значительных средств, да и императорский титул, присвоенный царю Дмитрию уже папой Павлом V, вероятно, тоже чего-то стоил: «Serenissimo et invictissimo Monarchiae Demetrio Joannis, Caesari ac Magno Duci totius Russiae, atque universorum Tartariae regnorum aliorumque plurimorum dominiorum, Monarchiae Moscoviticae subjectorum, Dommino et Regi» [60, 591]. И все-таки основной причиной устранения Дмитрия были не его прегрешения перед российским народом, а желание других княжеско-боярских кланов прийти к власти, а вот простым московским людом царь Дмитрий был любим, и этот народ боярам пришлось обманывать.
Еще раз обратимся к описанию событий в Москве Исаака Массы:
«В субботу поутру, 17 мая, около двух часов (восемь часов утра. – Ю.Д.), ударили в набат сперва в Кремле, а потом во всем городе, и было великое волнение. Многие с оружием поскакали на лошадях к Кремлю, и по всем улицам бирючи заговорщиков кричали: “Эй, любезные братья! Поляки хотят умертвить царя; не пускайте их в Кремль!” По этому знаку все поляки, напуганные этими криками и сидевшие в своих домах, по большей части вооруженные, были задержаны толпой, обложившей их дворы, чтобы грабить и убивать; все поляки и люди в польском платье, застигнутые на улице, поплатились жизнью. Когда появился отряд польских всадников, его тотчас осадили и закинули улицы рогатками; эти рогатки у них устроены на всех улицах, так что они с лошадьми не могли проехать, а где не было рогаток, тотчас набросали бревна, выломив их из мостовых, которые выложены там из бревен. Повсюду происходило великое избиение поляков: московиты врывались в дома, в которых стояли поляки, и тех, что защищались, поубивали; те же, что позволили себя ограбить донага, по большей части остались живы, но их ограбили так, что они лишились даже рубашек; смятение было во всем городе. Даже маленькие дети и юноши и все, кто только был в Москве, бежали с луками, стрелами, ружьями, топорами, саблями, копьями и дубинами, крича: “Бейте поляков, тащите все, что у них есть!”.
Меж тем заговорщики наверху в Кремле убили царя, и случилось это так: они склонили к тому одного дьяка, который был для них святым, ибо весьма усердствовал в их вере, а также не пил крепких напитков и был воздержан в еде, так что они его почитали за святого; и звали его Тимофей Осипов. В тот день, когда назначено было присягать царице и целовать крест ей, как царице Московии, он должен был выйти и воспротивиться