Земля в зените. Владислав Выставной
а. Любая неожиданность в этом мире заставляет хвататься за оружие. Но это зрелище выходило за привычные рамки. Оно было величественным и страшным, как знамение Апокалипсиса.
Темный силуэт вырвался из огненного облака и по крутой траектории устремился к поверхности, оставляя за собой клубящийся след. Теперь объект просто падал, теряя свою бешеную скорость. На высоте километра он вдруг изверг гирлянды ослепительно-синих огней, превратившихся в тонкие факелы. Хаотичное вращение прекратилось, замедлилась скорость падения. Рокот вспарываемой атмосферы сменился ревом ракетных двигателей. Мягкой посадки не вышло. Земля содрогнулась от удара, в небо взвились тонны потревоженной почвы. Рухнувшая с небес масса врезалась в склон холма, пропорола его, как гигантский плуг, и шагов через сто замерла окончательно.
В небе расползались грязные дымные кляксы. Догорала трава, дымилась раскаленная горбатая туша, на голову сыпалась горячая пыль. Но теперь внимание девушки было обращено в другую сторону. В воцарившейся тишине сползались со всей округи голодные падальщики. Отблескивающие во мраке глаза жадно пялились на обтекаемые борта упавшей машины. Твари потянулись сюда неспроста. Они чуют – и не просто нюхом, а словно всей своей гнилой сущностью. Они никогда не ошибаются: внутри рухнувшей с неба громадины кто-то есть. Живые ли, мертвые – для трупоедов не имеет значения. Они рады любой органике. Терпение их бесконечно – они будут ждать, пока добыча не покинет свой крепкий панцирь. Им все равно, откуда упала эта плоть – из-за далекого ли горизонта, а может, прямо с неба. Лишь одно важно в этом мире.
Пища.
Сердце кольнула тревога. Проклятые твари заставили вспомнить о Пашке. Веста искала его с утра, но мальчишка как в воду канул. Что, если гиены нарушили молчаливое соглашение и… Нет, об этом нельзя даже думать. Конечно, он слишком маленький, чтобы отбиться в одиночку от стаи, но смелости и ловкости ему не занимать. Сейчас нужно думать о другом. Веста поборола в себе желание броситься вперед, чтобы осмотреть рухнувшую штуковину, которую она уже считала своим трофеем. С гиенами лучше не связываться. Если уж они застолбили добычу – не стоит вступать в дележку. С гиенами у нее уговор: она их не трогает – и они позволяют ей ходить по своей территории. Такова суть равновесия – зыбкого, но позволяющего выживать в этих суровых местах. Многие в уговор не верят, да и не очень-то надо – не им же бродить среди Мертвых холмов. Но, приняв на себя роль Хранительницы, приходится жить по другим правилам. А значит, рухнувший на священные земли объект – не просто невероятный случай.
Это знак. И толковать его можно по-разному. Очень хочется верить, что знак этот – добрый. Да только не было еще на ее памяти добрых знаков. Все события этого мира несли за собой страх, голод, смерть. И сейчас не стоит предаваться бесплотным надеждам.
Веста замерла за камнями, вцепившись в ружье, не зная, что делать с этим нечто, посягнувшим на тишину холмов. Медленно приходило понимание: ничего хорошего ждать не приходится. Ведь взрыв был слышен на сотни километров, и огненная вспышка словно гигантским пальцем ткнула в Мертвые холмы. Слишком жирная приманка, чтобы остаться незамеченной для чужих жадных глаз.
В ноздри ударила омерзительная вонь. Гиене непросто подкрасться скрытно. Да она и не прячется от Хранительницы – просто не воспринимает ее как добычу. Уродливый силуэт тихо проскользнул мимо. Эта особь спешит к сородичам, к остывающей небесной громадине. Кто бы ни находился внутри, у него будут большие проблемы при выходе. Ведь он – или они – просто добыча для ночных охотников.
Тишину нарушил новый звук. С хлестким хлопком от объекта отлетел массивный предмет, и корпус прорезал квадрат яркого света.
С шипением выровнялось давление в шлюзовой камере, и толстостенную дверь отстрелило в аварийном режиме. В лицо ударило плотным, душным воздухом.
Земля.
Здесь все чужое. Непохожее на привычный мир, но отчего-то тревожно-волнующее. Ведь если подумать – они не просто совершили вынужденную посадку.
Они вернулись в покинутый дом.
Лео набрал полную грудь вязкого, пропитанного металлом воздуха и подался вперед. Его шатало. Он не видел теней, что кружили вокруг корабля, смыкая круг и дрожа от голодного нетерпения. Он был слишком потрясен катастрофой и этим чужим пейзажем. Глаза отказывались видеть хоть что-то, кроме звездного неба над головой. Звезды – они везде одинаковы.
– Здесь можно дышать! – обернувшись, крикнул Лео и тут же закашлялся от пыли.
Он тащил изуродованное тело Одиссея, еще не веря, что командир безнадежно мертв. Наконец заставил себя оставить ношу на пороге шлюзовой камеры. Закрыл командиру глаза и снова уставился в квадрат чужого черного неба.
– Ты нарушаешь инструкции, – спрыгнув на землю, хмуро бросил Ясон. И сам стянул с лица плотно прилегавшую маску из прозрачного пластика.
– То, что мы живы, – уже нарушение инструкций, – мрачно усмехнулся Персей. – Мы должны были сгореть при ударе об атмосферу.
– Благодари командира, – глухо сказал Тесей. Он сидел в проеме двери, свесив наружу ноги, и держался за голову.