Страшная граница 2000. Часть 1. Петр Илюшкин

      Часть первая

      Редактор газеты «Старгопольский меридиан» Владимир Шарков достал из сейфа связку тетрадей и протянул мне:

      – Время «Ч»! Я обещал 20 лет хранить и не заглядывать. А глянуть очень хотелось! Это – дневники моего друга, военного журналиста Петра Ильина. Мы с ним хорошо покуролесили в 2000-м году. Тыловики прозвали его «мятежным корреспондентом». Очень злились на него. Много он кровушки их тыловой попил! А они ему разные «подставы» делали. В конце концов перевели в спецназ, воевать. Да! Вот еще что. Петро искал Героя нашего времени. Ты посмотри в его дневниках. Может, нашел он такого героя.

      Шарков похлопал по тетрадям:

      – Ты, как молодой журналист, почитай. Поймешь, как надо проводить журналистские расследования. Можешь публиковать. Петро разрешил. Он уехал в Германию лечить сынишку от церебрального паралича. Некогда ему заниматься дневниками. Но будет рад, если страшная правда выплывет наружу.

      Редактор меня озадачил. Честно говоря, поначалу я скис. Какие-то пыльные дневники времен Очакова и покоренья Крыма меня совсем не интересовали. Но когда я вчитался в дневники, то прямо ахнул. Простой русский офицер честно рассказывал правду, которую прятала от народа официальная пропаганда.

      Часть первая

      глава 1

      Бой в развалинах Омечу

      23 февраля 2000 года. Аргунское ущелье Чечни. Разведпоисковая группа Итум-Калинского погранотряда осторожно подходит к развалинам села Омечу.

      Впереди с ручным пулеметом – старшина Птицын.

      Я – чуть сзади. За мной – два бойца. Еще четверо разведчиков обходят развалины с другой стороны. Невдалеке медленно кралась вторая наша группа. Численность – пять «штыков».

      Внутри развалин слышен смех и говор. Над стенами плывет аппетитный сизый дым костра.

      «Чабаны из местных?» – думаю я. Но почему в груди поднимается тревожная волна, и сердце тарабанит? Что чувствует моя душа? Предчувствие беды? Обычно такое тревожное ощущение опасности у меня всегда возникает заранее, как предвестник смертельной опасности. Но здесь – какая опасность? Чабаны и есть чабаны. Сейчас чаем угостят.

      Осторожно заглянув в проем окна, беззвучно матюкнулся.

      Вокруг костра – бородачи, одетые в камуфляж. Сидели они на корточках. Разговаривали, смеялись. Рядом, в аккуратной пирамиде – автоматы и пулеметы.

      «Восемь!» – мгновенно просчитал я количество боевиков.

      – Стоять! Ни с места! – заорал Птицын, направив на бородачей ствол. И передернул затвор пулемета.

      Бородачи замерли. Осторожно повернули головы. Клацание затвора – явный признак опасности. А они – без оружия! Автоматы и пулеметы – в пирамиде.

      – Стоять! Ни с места! – резко повторил Птицын. И опять, от сильного волнения, передернул затвор.

      «Бл..дь! Заклинит же!» – матюкнулся я тихо.

      Двое бородачей поднялись и медленно подняли руки.

      Но встали они так, чтобы закрыть собой остальных. При этом начали говорить на незнакомом для нас языке.

      – Арабы! – крикнул Птицын. – Осторожно! Автоматы! Пирамида!

      Тут же раздался характерный металлический лязг. Нет, не из развалин. Где-то рядом!

      Инстинктивно я повернул дуло автомата в сторону, откуда шел звук. На взгорке стояли, направив автоматы на Птицына, два рослых бородача. Они и передергивали затворы. Под ногами у них лежала большая говяжья нога. Видимо, на обед тащили.

      Птицын увидел их и опустил ствол.

      «Бл..дь! Щас из восьми стволов шарахнут!» – матюкнулся я про себя. И повернул автомат внутрь развалин.

      Бородачи смотрели на меня, не опуская рук.

      Немая сцена! И боевики не стреляли, и мы! У каждого в голове одинаковая мысль, только на разных языках: «Стрелять – не стрелять?!»

      И тут вмешался его величество случай!

      Внезапно тишину Аргунского ущелья расколола автоматная очередь. Затем – другая! Похоже, вторая наша группа вступила в бой.

      Краем глаза я увидел, как занервничал Птицын. Он нажал на спусковой крючок. Один раз, второй. Выстрела нет!

      Боевики не растерялись. Очереди мгновенно прошили старшину!

      Ну а мне повезло! От смерти меня спас Птицын, закрыв от свинца.

      Мгновенно я бросился на землю, перекатился в сторону. И открыл огонь.

      Боевики упали. Судя по крикам, ранены!

      Но восемь бородачей уже схватили автоматы и выскочили