Муж напрокат, или Откровения верной жены. Диана Чемберлен
неделю находился в тридцати милях от эпицентра. Вчера ему наконец удалось позвонить по мобильному. «Скажи Дот, что ты нужна здесь», – заявил он. Им отчаянно не хватало людей, однако Доротея не захотела ее отпускать.
– Сначала посмотрим, что на уме у этих дьяволов из Атлантики, – сказала она Ребекке в ответ на просьбу Брента.
Тропический шторм, блуждавший на приличном расстоянии от Бермуд, получил название урагана Кармен. По мнению Ребекки, его и ураганом-то трудно было назвать: так, пушистая белая амеба на карте погоды. Никто понятия не имел, где именно Кармен обрушится на берег – если обрушится вообще. Возможно, в Южной Каролине. А может, дальше к северу. Однако шторм казался настолько жалким, что эвакуация была исключительно добровольной. Ребекка знала, что большинство жителей останется на месте – понаблюдать за волнами и ощутить себя в центре опасности (сознавая в то же время, что ты надежно защищен). Дарему и прочей части штата были обеспечены проливные дожди и пара дней ветреной погоды, и только. Так неужели она застряла в Северной Каролине ради возможных ливней? Впрочем, у Дот всегда было шестое чувство насчет штормов. Ребекка порой думала, что та перепутала с призванием – с ее-то способностями надо было идти в метеослужбу.
– На самом деле меня беспокоит вовсе не Кармен, – сказала ей этим утром Доротея, привычно расположившаяся в своей столовой, которая служила ей еще и кабинетом. – Видишь этих ребят к северу от Гаити? – она ткнула пальцем в две другие амебы. – Вот их-то и стоит опасаться.
– Ладно, тебе лучше знать, – сдалась Ребекка.
И вот теперь она попросту убивала время: бегала, ходила на тренировки, просматривала почту и помогала Доротее с бесчисленными административными вопросами.
Прошлым вечером ей наконец-то удалось побыть пару часиков наедине с Майей. Устроившись за кофе в том же «Старбаксе», они смогли поговорить о детях, и Ребекка дала сестре дельный, как ей казалось, совет: не стоит торопиться с решением о новой беременности и ребенке вообще. Майе нужно дать Адаму время погоревать, прежде чем заводить разговор о том же усыновлении. Может, к тому времени он будет готов.
Майя выслушала ее в своей невозмутимой манере, глядя не столько на Ребекку, сколько на чашку с кофе. Подождав, пока Ребекка выскажется до конца, она подняла наконец голову.
– Я знаю, Бек, что ты хочешь мне только добра, – сказала Майя, – но вряд ли ты можешь понять, каково это – потерять ребенка.
Ребекка и сама не знала, почему слова сестры ранили ее так сильно. Может, потому, что в них была правда. Она действительно не могла понять. Ей хотелось рассказать Майе о той странной фантазии, которую она пережила в комнате Брента – о ребенке, прижатом к груди, о невосполнимом чувстве утраты, – однако она вовремя удержалась. Ее потеря была воображаемой. Потеря Майи – реальной.
– Пусть так, – сказала она, – но я хочу понять.
– Все это создает напряжение между мной и Адамом, – пояснила Майя.
Ребекка нахмурилась. Что значит «это»? Майя порой бывала такой уклончивой: она все ходила