Письма к Орфею. Алиса Лунина
А потом в какой-то миг устала, споткнулась о холодные, пустые глаза этой юной девицы, и поняла, что там – стена, о которую разобьются все ее увещевания и доводы. «Тогда пиши отказ». Девица с готовностью подписала документы (позже, узнав, что Сонина биологическая мать вскоре уехала из города, Мария подумала, что это – к лучшему). А затем что-то заставило Марию зайти в детское отделение и отыскать Соню. «Эй!» – тихо позвала Мария, и Соня вдруг открыла глаза и осмысленно, – глазами, – ей ответила.
В тот день, придя домой, Мария сказала Леше: «У нас будет ребенок. Дочь. Родилась пять дней назад. Зовут Соней». И – как было всегда – Леша ее поддержал.
Ее вообще никто не отговаривал. Ни Вера, ни Таня. Только Нина Завьялова (с того самого страшного вечера – подруга на всю жизнь), узнав о ее решении, серьезно спросила: – Справишься?
Мария кивнула: – Да.
Хотя страхи, у нее, конечно, были, что скрывать… Понятное дело, что с приемным ребенком – сложно, и ответственность перед ним больше, чем перед родным. От родного можно что-то требовать, родного можно ругать, а приемного? Сразу кольнет – вот ругаешь, потому что не родной, значит, не любишь?! Но эти сомнения и страхи быстро рассеялись, потому что Соня как-то сразу стала родной – без вариантов. Вообще сомневаться и чересчур много размышлять было некогда. У Сони сразу вскрылось столько серьезных болячек, что Марии и впрямь было некогда думать, кто кому родной и кому кем приходится, – надо было спасать ребенка. А потом, когда все как-то выровнялось, и Соня выздоровела, – уже было все равно. Мария знала, что у нее трое детей, а все прочее – неважно. И Алексей любил всех трех одинаково.
Соня – ее солнечный яркий апельсин, девочка – радость. Веселая, озорная, фантазерка, придумщица. У Сони огненно-рыжие волосы и яркие, голубые глаза. Соня любит говорить, что у нее глаза – как у неба.
Три дочери… И все росли в любви. Мария с Лешей считали, что дочерей надо баловать – никто ведь не знает, что их ждет впереди, какая им уготована судьба, поэтому пусть родительская любовь станет для них какой-то «подушкой безопасности» в будущем. И вообще, – любви много не бывает. Леша так и говорил – нельзя избаловать любовью.
«Трое прекрасных дочерей – ты счастливая, Маша! – написал Гера. – И твой муж – счастливый человек…» Маша замерла. В ответном письме написала: «Я – вдова, Гера. Мой муж Алексей умер три года назад».
…Леша умер от сердечного приступа. У него была тяжелая операция – провел шесть часов на ногах. Ей потом сказали, что он еще в операционной почувствовал себя нехорошо, но продолжал оперировать. Умер по дороге домой. Скольких людей спас, а его – не смогли. Ему было всего сорок семь.
Через год после смерти Леши умерла Вера.
Марии казалось, что она осталась совсем одна. Хотя, как одна, – а дети? Ради них надо было держаться, продолжать жить. И Мария зажала боль внутри, так глубоко, чтобы она не мешала ей жить. Жить ради детей.
Этого вопроса она боялась, потому что предполагала ответ,