В сердце Австралии. Роман. Вера Мещерская

      ISBN 978-5-0051-8676-8

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      КНИГА ПЕРВАЯ

      Глава первая

      – Постой! Ну, постой же! – Нэнси Маклин чуть не задохнулась от быстрого бега, пытаясь догнать подругу. Длинный подол юбки мешал ей бежать быстрее, да и мокрая трава в парке была скользкой.

      – Не отставай. Нам надо успеть вовремя. А то Синеносая Бабка пожалуется старшей медсестре. Ты можешь быстрее?

      – Бегу, как могу.

      Они возвращались пешком через парк в северно-аделаидскую больницу, сэкономив мелочь.

      Всё их жалованье составляло пять шиллингов в неделю, и каждый пенс был на учёте. Первый год, как стажёрки, они не получали ничего, работая по двадцать четыре часа в сутки, обучаясь при этом сестринскому делу. Теперь пошёл 1911 год – третий год их работы, и обе по-прежнему работали и занимались на лекциях.

      – Идём же Маклин! Зря ты ела булку! Тем более, что… —

      Да… Мы не можем позволять себе этого часто… Но… как было от неё отказаться? – облизнулась Нэнси, вспомнив поджаристую сахарную булочку с кремом и клубничной начинкой. Заканчивался долгий жаркий летний день, становилось прохладней – шумный ветер «обманщик» начинал свой путь через город, уже с высот восточного квартала навевая прохладу, и резко слетал вниз к равнинам.

      Розовые от заката холмы казались спокойными, а их золочёные верхушки упирались прямо в небо, отражаясь в лучах вечернего солнца. Девушки пересекли ту часть парка, где росли молодые деревца, начисто объеденные тощими коровами; редкие насаждения в порывах разыгравшегося ветра качались и хлестали ветками, ломая при этом остатки коры, теряя уцелевшие листья.

      – Станислава Честертон! Остановись сейчас же! – крикнула Нэнси (её полное имя «Агнесса» все находили слишком длинным и называли её именно так.) Теперь она пыталась наклониться и поймать слетевшую шляпку, её мягкие, аккуратно-уложенные светло-каштановые кудри разлохматились. Они вообще были слишком мягкими и шелковистыми, и их приходилось туго стягивать в пучок, чтобы надеть форменную шапочку, при этом расходовались все имеющиеся шпильки.

      – Синеносая Бабка уже ждёт, а я не могу быстрее! Та медсестра, которую они называли «Синеносой Бабкой» была совсем не старой – ей было не больше тридцати, но молоденьким девушкам она казалась очень солидной. К тому же у неё была болезненная склонность к расстройству желудка, делавшая её сердитой, и в холодные аделаидские зимы её нос казался посиневшим от холода.

      Молодые медсёстры не могли укрыться от её грозного надзора во время обхода и в отместку дали ей такое не ласковое прозвище. Стэн прошла вдоль стены до дерева, по которому ползали муравьи.

      «Вдоль и поперёк, – подумалось ей, – Совсем как городской транспорт». – Мы сэкономили на дешёвом транспорте, – заметила она вслух, – но потратили столько свободного времени!

      – Прости, Честер! Я просто дух перевела.

      – Ладно, сестрёночка! – и Стзн взглянула на свои наручные часики, – Через пять минут нам надо быть переодетыми в форму.

      Они уже подходили к госпиталю со стороны террасы, выходящей в парк. Нэнси облегчённо улыбнулась подруге. Девушки долгое время называли друг друга по фамилиям «Честер» и «Маклин», звучащим не так женственно, как их имена. Стройную Нэнси с хрупкой талией пациенты называли не иначе как «сестрёночка», а Стэн часто брала её под своё покровительство и называла «сестрёночкой». Худенькое личико Нэнси нельзя было назвать особенно красивым, но её васильковые глаза, ярко очерченный губы и мягкие локоны не раз давали повод назвать её «симпампоночкой», что её очень сердило. Волосы Стэн были прямыми и светлыми, а лицо розовым с широким прямым ртом, которым она почти не смеялась, лишь изредка обнажая в широкой улыбке все свои зубы. Пациенты боялись Стэн, пока та не начинала улыбаться. Подруги вбежали в сестринское отделение, в комнату, где жили, переоделись, сбросив одежду, и шесть минут спустя, направлялись по коридору, на ходу закрепляя форменные шапочки.

      – Держись! – бормотала себе под нос Стэн, с трудом закрепляя шапочку на своих непослушных волосах, от чего уголки её рта вышли из-под контроля, обнажая зубы.

      Вечерняя раздача пищи закончилась, им лишь оставалось обойти палаты с ужином и медикаментами, рассеивая толпу последних посетителей, разобрать цветы и распределить работу с пациентами в предстоящую ночную смену.

      Они работали по девять часов в сутки, но руководство распоряжалось о перерывах через каждые три часа.

      Выпив в шесть утра по чашке чая, они