На острове Милены. Наталья Александровна Демьяненко

      Меня зовут Милена Барсова. До пяти лет я ничем не отличалась от других детей.

      В семье я поздний ребёнок, поэтому, сколько себя помню, постоянно нежилась в обожании своих близких. Мама, папа. Брат, который на четырнадцать лет меня старше.

      Папа… Да, папа меня боготворил. В тот последний день моей жизни, счастливой жизни "до" мы отправились с ним навестить бабушку, папину маму. Я тогда всё клянчила, чтобы отец купил мне мороженное.

      – А кто от кашля недавно лечился? – говорил папа, расстраиваясь от того, что не может удовлетворить мою прихоть.

      Я уже знала, что холодного лакомства не получу, но продолжала канючить, понимая, что взамен запрещённого можно выпросить много других приятных вещей.

      И точно! Мы останавливались, чтобы я покаталась на качелях, похожих на огромные весы.

      Потом папа купил мою любимую слоёную трубочку с заварным кремом и маленькую бутылочку с каким-то напитком, пахнущим апельсином. Я медленно, растягивая удовольствие, угощалась пирожным, то и дело запивая его сладкой газировкой. Это было очень приятно, я даже, кажется, слегка прикрыла глаза, потому что так и не поняла, почему вдруг… Резкий поворот вправо, лимонад плеснул мне в лицо.... Ещё поворот вправо… Ещё.... Ещё…

      Помню, как ненадолго придя в сознание, чувствуя на лице что-то липкое, я всё время думала про лимонад, удивлялась, почему он больше не пахнет апельсином.

      В тот день я потеряла отца.

      А ещё стала слепой. Травма головы во время аварии оставила свой обесцвечивающий мир отпечаток на всю жизнь. А однажды я поняла, что это не последнее изменение, произошедшее со мной после того рокового дня.

      Я изводила мать воплями:

      – Больно! Больно! Не пойду!

      – Где больно, где? – мама нервничала, никак не могла понять причину моего отказа идти в магазин. А я и сама не могла понять толком, откуда эта уверенность, что если пойду с мамой, будет больно.

      – Не могу я тебя дома одну оставить. Прекрати капризничать! – уговаривала мама.

      – Я куплю тебе в магазине новую кассету, хочешь?

      О, от кассет со сказками или музыкой я отмахнуться не могла ни при каких обстоятельствах. Здоровущий музыкальный центр и кассеты занимали тогда основную часть моей жизни и моей комнаты. Это сейчас у меня компьютер с голосовым синтезатором. Тут тебе и книжки, и игры, а, главное, много-много музыки. А тогда были кассеты.

      До магазина мы так и не добрались. Я поскользнулась и вывихнула ногу.

      Больно, больно, больно, – кричала я уже обоснованно.

      Примерно неделю спустя к маме пришла подруга тётя Таня с сыном Ромой.

      – Ты совсем-совсем ничего не видишь, – спросил Рома.

      – Совсем – отозвалась я.

      – И меня не видишь?

      – Не вижу.

      – А как же ты живёшь?

      – Нормально.

      И тут мои руки как будто вспомнили ощущение чего-то бархатистого, тёплого, очень живого. В сердце закопошилась нежность, впрочем, не без зависти к этому Роме с бесцветным сереньким голосом.

      Ну да, у меня так. Я не вижу, но хорошо помню цвета. И голоса людей мысленно представляю каким-нибудь цветом. Например, у моей мамы голос жёлтенький, как цыплячий пух. Этим своим голоском она совершенно не умеет говорить строго. Даже если очень сердится.

      У Брата Гриши голос синий-синий. Сумасшедше красивый. У моей подружки и одноклассницы Наташки голос меняется в зависимости от настроения. Помните, радуга: каждый охотник желает знать, где сидит фазан. Красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый. Ну, до последних двух дело не доходит. Но то, что от яркого звучного голоса, будучи в дурном настроении, подруга ставит всех на место звуком, который даже с большой натяжкой трудно назвать мелодичным, – это точно.

      Так вот у этого Ромы голос был никакой. Наверно, когда он вырастет, он станет обладателем густого чёрного баса.

      – Какой у тебя котёнок миленький, – сменила я тему. Не то, чтобы задевало, когда обсуждали мой недуг, просто, что там обсуждать-то? Скучно.

      – У меня нет котёнка – удивился мой собеседник – я давно прошу родителей, но они говорят, что кошку хорошо держать в деревенском доме, чтобы мышей ловила, а в городской квартире незачем. Мышей нет. Придётся ждать, когда вырасту, – мальчик вздохнул, – С этим "вырасту" его разделяла целая вечность. – Заведу себе шесть кошек.

      А котёнок в моих руках, Ромин котёнок, убаюкивающее замурлыкал.

      Эта мамина подруга поселилась в нашем доме незадолго